— Поговорим? — разочарованно протянул Виталий, — о чем же? О твоих шелковых трусиках?
— Хватит придуриваться. Мне действительно нужно кое-что обсудить с тобой…
— Что, например? Психические отклонения маньяка, который вместо того, чтобы бабам зубы заговаривать, а потом трахать их под приятную музыку, глаза им выкалывает и убивает?
— Представь себе!
— Я же тебе уже говорил, что может руководить этим калекой. Невроз навязчивых состояний. Для него — это его не дающая ему покоя, я бы сказал, нереализованная ситуация из прошлого, травма.
— Помнишь, мы говорили о знаке, который он вырезает ножом на коже своих жертв. Я видела снимки тех несчастных женщин… Так вот, надпись внутри яблока означает название города, столицы Киликии.
— Об этом ничего в газетах не сообщалось, — Виталий с недоумением пялился на Валентину.
— Тарс, родина апостола Павла, — продолжала Валандра, — что ты можешь по этому поводу сказать?
Она вперила в него цепкий взгляд.
— Дело пахнет керосином — вот что могу сказать… — усмехнулся он.
— А яснее выражаться можешь? — Валандра сгорала от нетерпения.
— Могу.
Виталий нацепил на лицо маску невозмутимого профессора психиатрии медицинского колледжа имени Альберта Энштейна и принялся объяснять:
— Так вот, в случае с Тарсусом я могу дать следующую разнарядку: Оно — бессознательное, этот сливной бачок для Эроса и Танатоса, понимаешь, о чем я говорю, бурлит и норовит прорвать заслон цензуры. Самые нескромные наши желания трансформируются и преображаются, и только в таком модифицированном, наштукатуренном виде подаются на блюдечке с голубой каемочкой нашему сознанию, этакому неженке! Нашему «Я» не позавидуешь, ведь в его функцию входит занудная дипломатия и вечное примиренчество. Оно (бессознательное) всегда не согласно с диктатом Сверх-«Я», которое в свою очередь пытается всячески подавлять Оно.
А наше «Я» мечется как сумасшедшее между Бессознательным и культурой, утрясая конфликты и сглаживая противоречия.
Действия маньяка направлены на определенных людей. В быту он может оказаться милым и интеллигентным человеком, добрым, отзывчивым… хорошим семьянином и так далее.
Он сдерживает свою агрессивность, подавляет, так сказать. Результатом же подавленных влечений является чувство вины. Совесть становится тем суровее и чувствительнее, чем больше человек воздерживается от агрессии против других. Но однажды крышку котла срывает, и тогда вся накопившаяся разрушительная энергия устремляется вовне.
В сумке, которую Вершинина оставила на столе, зазвонил сотовый.
— Будь другом, подай сумку, — попросила она Виталия.
Тот встал и, сверкая крепкими ягодицами, подошел к столу. Поднял сумку за ремешок и, вернувшись, плюхнулся на постель. Вершинина быстро достала телефон и, откинув крышку с микрофоном, произнесла:
— Да.
— Валентина, — она узнала голос Виктора, — ты где?
— Я пока что занята.
— Занята? — недоверчиво переспросил Ромашов, — мы же с тобой договорились.
— Да, я помню, — спокойно ответила она, — просто немного задержалась.
— Так мне ждать тебя?
— Жди, я скоро.
Она спрятала телефон.
— Что-то срочное? — полюбопытствовал Виталий.
— Не то, чтоб очень… Давай продолжим. О чем ты говорил?
— Ты сегодня не останешься?
— Нет, но некоторое время еще побуду.
В голосе Виталия звучала досада, и Валандра была благодарна ему за это.
— Агрессия, — продолжил Виталий свои рассуждения, — поначалу нацеленная на внешний мир, трансформируется в агрессию Сверх-«Я» против «Я». Религия — часть Сверх-«Я». Твой маньяк руководствуется импульсами Оно, преобразованными в религиозный императив Сверх-«Я».
Вот такое неутешительное превращение. Упорно вытесняемый им мотив, порожденный нереализованной энергией либидо, извратился до неузнаваемости, став религиозным фантомом.
— Ты можешь выражаться яснее?
— Твой маньяк, скорее всего, идентифицирует…
— Стой, поняла!
— Ты еще закричи: эврика! — усмехнулся Виталий. — Ты как хочешь, а я — в душ… Так ты знаешь, в каком направлении…
— Знаю, — не дала договорить ему Валандра. — иди, я тут немного понежусь, а потом по…
Виталий закрыл ей рот глубоким долгим поцелуем.
— Я скоро.
Он спрыгнул с дивана и направился в ванную.
«Чушь какая-то, не может он быть убийцей. Найти с женщиной общий язык — для него не проблема. А маньяк, он ведь тоже должен знать, как понравиться женщине… То, что он частенько проводит время в кафе, еще ни о чем не говорит… Да и как самец он — хоть куда! На кой ляд ему вся эта свистопляска с выкалыванием глаз? Нет, интуиция меня не обманывает. Иначе… иначе я бы не легла с ним в постель…