– Неужели все настолько плохо? – я послушно потянулась к вилке.
– Не настолько, но я бы не назвал твой вид цветущим.
– Ну, извини, – пожала я плечами, нисколько не обидевшись, тем более что Стив был прав. – У меня сейчас явно не пора цветения.
– Во-вторых, давай перестанем извиняться друг перед другом. Я понимаю, разговор у нас с тобой сегодня выходит какой-то неуклюжий, но ведь…
– Я согласна.
– Да? – неожиданно просиял Стив, словно я согласилась на какой-нибудь медицинский эксперимент, за успешный исход которого ему светила бы нобелевка. – Тогда, я надеюсь, ты также легко согласишься и на третье мое предложение, хотя бы по инерции.
Я против воли улыбнулась:
– Какое же это предложение?
– У меня появилась одна интересная идея, которую я хотел бы с тобой обсудить.
– Я тебя слушаю.
– А тебя не затруднит не только слушать, но и есть?
– Попробую, – я положила в рот кусочек белого тающего мяса и только сейчас поняла, что действительно не ела с самого утра и вообще толком уже давно ничего не ела. Весь мой рацион состоял из кофе, хлопьев и булочек, которые миссис Филд, наша соседка, заботливо приносила мне через день по вечерам. Я забыла не только свои любимые блюда, но и их вкус, поэтому после долгого воздержания омар показался мне восхитительным.
Из спрятанных по углам зала динамиков полились мелодичные звуки Greensleeves[3].
Очевидно, на моем лице отразилось удовольствие, потому что Стив, понаблюдав за мной некоторое время, удовлетворенно кивнул:
– Вкусно? Так-то лучше, Спящая красавица.
Я перестала жевать.
– Ты опять за свое?
– Нет-нет, – Стив воздел руки в покаянии, и, словно по волшебству, рядом с нашим столиком возник Мартин, ошибочно приняв увиденный жест за просьбу подойти:
– Сэр, мэм, у вас все хорошо?
– Да, спасибо, – кажется, расторопность официанта на этот раз не пришлась Стиву по душе, потому что его благодарность прозвучала несколько суховато.
– Я могу что-то сделать для вас?
«Чтоб тебя!» – отчетливо читалось в выразительных синих глазах Логана, но вслух он, разумеется, этого не произнес, а со вздохом попросил меню.
Пока он нарочито долго изучал кофейную карту, мстительно поглядывая краем глаза на застывшего рядом Мартина, я прятала улыбку и ела омара, почувствовав, как во мне просыпается настоящий голод. Да, печенье – это, конечно, неплохо, но нормальная еда все-таки лучше.
Спровадив, наконец, Мартина с заказом, Стив шумно выдохнул.
– Думаю, кофе и панакотта нам явно пригодятся в качестве восстановительной терапии. Нет, ну до чего он меня уморил!
– Это не он тебя, а ты его уморил.
– Так ему и надо, вот ведь назойливый мираж! О чем я говорил, кстати, когда этот… человек нам помешал?
– Положим, он нам не мешал, ты сам его позвал, – я отодвинула в сторону тарелку. – Это во-первых. А во-вторых, ты мне хотел что-то предложить.
– Я? – на смуглом лице Логана мелькнула напускная паника, но он тут же посерьезнел и, как мне показалось, даже немного замялся.
– Да, на самом деле есть у меня одна идея, собственно, я тебя пригласил сюда не только потому, что ужасно соскучился и беспокоился о тебе, но и для того, чтобы ею поделиться. Послушай, Селена, почему бы тебе не поехать вместе со мной на недельку погостить у моего брата?
– Мне… что сделать? – не сразу поняла я.
– Поехать к моему брату на остров недалеко от канадской границы, чуть севернее Катлера. Помнишь, я рассказывал о нем?
– Честно говоря, нет. А зачем мне туда ехать?
– Хотя бы затем, чтобы отвлечься.
Я решительно покачала головой:
– Нет, Стив, спасибо за приглашение, но ехать я никуда не собираюсь.
Логан, похоже, заранее приготовился к длительной осаде.
– Послушай меня, не отказывайся так сразу. Подумай, у тебя сейчас не самый лучший период в жизни, ты отгородилась от всего мира в своем доме и в своем одиночестве, но так не может продолжаться бесконечно. Пора двигаться дальше. Слышишь?
Не дождавшись от меня никакой реакции, Стив какое-то время молча кусал губы, словно решая, что сказать дальше, затем резко бросил:
– Вот что, Селена, хватит! Я целый месяц пытался пробиться сквозь твою скорлупу звонками без ответов. Дальше я этого делать не буду, но от тебя точно не отстану, уж поверь мне. Нельзя так больше жить, понимаешь? В полном безразличии к себе, окружающим и к собственной жизни. Нельзя! И ты сама знаешь, что я прав.