- За ней присматривали роботы, - поясняет Джон, - мне рассказал наш санитар из их братии. Сколько у нас времени?
- Почти нет, надо взлетать, - кричит Шерлок. – Все погрузились?
- Пойду проверю. Дай нам пять минут, - просит Джон.
- Три, и это опасный максимум. Взлетать надо срочно.
- Так нам помогут ваши? – не удержавшись, спрашивает Джон.
- Нас встретят, - кивает Шерлок, - главное, вовремя успеть.
- Сейчас-сейчас, - Джон привычно скатывается вниз, приземляясь в ржавый грунт.
Он видит подходящих со стороны госпиталя оставшихся раненых и замыкающих процессию доктора и Бетани. В спешке они загружаются в баржу.
- А те, у катера? – спрашивает Джон у доктора Джармуша.
- Они здесь, рисковать не стали, - отвечает он. – Инстинкт самосохранения победил.
- А те, что без сознания там лежали?
- Они с ними, Джон, - встревает Бетани, - я видела, как их тащили на себе.
- Ну и отлично, - кивает Джон, - тогда я задраиваю люк.
Он закрывает вход в мусорный отсек снаружи и карабкается вверх в кабину пилота. Шерлок кивает Джону, который усаживается рядом с ним в соседнее кресло.
- Ну что, рыбка моя, полетели? – улыбается он, натягивая наушники и быстро переключая тумблеры.
- Сирены не рыбы, - привычно возражает Джон, также надевая наушники, голове становится чуть легче, когда шум двигателя перестает назойливо лезть в уши.
- Рыбы, еще какие рыбы, - дразнит его Шерлок, не отвлекаясь от взлета. – Вот ты, к примеру, мой маленький малечек золотой рыбки. Знаешь таких? – косится он на Джона.
- Это сказки, - Джон закатывает глаза, - нет никаких золотых рыбок, и не было никогда.
- Есть, - упрямится Шерлок, - они исполняют желания. Вот когда ты подрастешь и перестанешь быть мальком, обязательно исполнишь мое желание, ведь правда?
- И какое оно, твое желание? – интересуется Джон.
- Хочу, чтоб ты мне спел, - Шерлок улыбается.
- Ох, не пожалей, - качает головой Джон, - помнишь ведь, что случалось с теми, кто слышал пение сирен?
- Помню, потому и хочу, чтоб ты мне спел.
- Хочешь сойти с ума от любви?
- Хочу узнать, что будет, если уже сошел с ума от любви…
- Минус на минус дает плюс, - Джон пожимает плечами, - значит, ничего не будет.
- Это только теория, - Шерлок перестает улыбаться, - кажется, приплыли, малечек. Я не могу поднять баржу.
- Как так? – Джон не может поверить в то, что слышит. – Я чувствовал, мы поднимались.
- Да, поднимались, - кивает Шерлок, - но что-то держит и не дает подняться. Мне надо подумать…
Он таращится стеклянным взглядом перед собой, нервно барабаня пальцами по панели управления, а Джон смотрит на него с надеждой, не в силах поверить, что их сейчас взорвут только потому, что они не смогли оторваться от земли. Шерлок шевелит губами, словно молится, но Джон точно знает об отсутствии религиозной составляющей в нем. Внезапно Шерлок хлопает ладонью по панели.
- Якорь, - выпаливает он. – Это старая модель, оснащенная якорем. Перехвати управление и взлетай. Я попробую в ручную его отсоединить от земли, если найду.
- Как же я без тебя взлечу? – не понимает Джон. – Ты отсоедини, возвращайся обратно и взлетаем.
- Джон, счет идет на секунды, - качает Шерлок головой, - если хочешь спасти людей, улетай.
- Тогда пойду я, - упрямится Джон.
- Ты весь раненый и контуженный, - ухмыляется Шерлок, поднимаясь, - у тебя просто не получится. Да ты и не сообразишь быстро. Действуй, капитан, спасай людей!
- Шерлок… - отчаянно кричит Джон, и тот на миг сжимает его руку.
- Я уйду на катере, - обещает он, - и найду тебя потом. Улетай, Джон, это был твой выбор.
Джон кивает, изо всех сил стараясь не разреветься, Шерлок исчезает в проеме, и Джон остается один. Задраив люк, он пересаживается в кресло Шерлока, вспоминая порядок управления подобными механическими махинами. Баржа начинает медленно подниматься вверх, стопорясь где-то метрах в пяти над землей, но Джон упорно тянет вверх, и вдруг невидимое препятствие исчезает – Шерлок сделал то, что был должен. Баржа поднимается в воздух, стремительно отдаляясь от Багата, Джон пытается разглядеть внизу катер и Шерлока, но, конечно, ничего не видит. Он щелкает тумблером передатчика и начинает бормотать:
- Всем кто меня слышит, прошу помощи. На борту раненые…
Когда Джон выходит на орбиту Багата, их берут на буксир два быстроходных батрейнских катера. Стыковку осуществляют сами, без участия Джона, лишь отдавая ему короткие распоряжения. Джон четко выполняет команды, внимательно вглядываясь в небольшое обзорное окно, чтобы не пропустить стартующий с планеты легкий катер Шерлока. Толчок и ускорение говорит о том, что стыковка завершена успешно, они удаляются от Багата стремительно, но Джон успевает заметить одним глазом внезапно выплывающую словно ниоткуда целую армаду белоснежных кораблей, а затем, выползшую из тени спутника Багата армаду кораблей альянса. Уже ничего не понимая в происходящем, Джон еще мгновение наблюдает, как эти две силы схлестываются над маленькой несчастной планеткой, уничтожая ее в своих гениальных стратегических планах. Ему плевать на планы, на то, кто победит или проиграет в этой странной битве, по-настоящему волнует его только Шерлок, оставшийся там, где сейчас смерть и разрушение. Джон честно держится до окончания полета, пока их не пристыковывают к какому-то батрейнскому кораблю. Он помогает выбраться из мусоросборника своим товарищам, которых медики тут же сортируют по тяжести ранения и разводят по палатам. Доктор Джармуш о чем-то консультируется с врачами-сфинксами, а медсестра Бетани в голос рыдает, привалившись плечом к стене. Джон подходит к ней, чтобы утешить, и она вцепляется в него, утыкаясь распухшим носом в грудь. Джон что-то говорит, ободряющее и совершенно глупое, а она вздрагивает, всхлипывает и никак не может успокоиться. К ним подходит местная медсестра и протягивает Джону стаканчик с успокоительным. Джон терпеливо выпаивает это Бетани, наблюдая за тем, как она почти сразу обмякает в его объятиях. Он осторожно передает ее в заботливые руки медиков, а сам без сил опускается на пол. В голове пусто, а в груди больно до невозможности дышать. Хочется заорать, что-то сломать или разбить, разбить кому-нибудь лицо, но вместо этого Джон старается вдохнуть. Но у него все не получается, да к тому же нога, кажется, готова отделиться и начать самостоятельную жизнь, так как ее начинает дергать вне зависимости от желания самого Джона. Руку он вообще не ощущает, зато к горлу подкатывает тошнота.
- Как вы себя чувствуете? – спрашивает его один из батрейнских медиков.
- Нормально, - отвечает Джон с трудом, сглатывая рвущуюся наружу кислоту. – Нормально… - повторяет, стараясь больше убедить себя, чем кого-то другого.
- Извините, вы капитан Джон Ватсон? - слышится где-то рядом чужой голос.
- Я. Капитан. Джон. Ватсон, - четко и раздельно, превозмогая боль, произносит Джон.
- Вы должны пройти с нами, - перед его глазами возникает какой-то значок, ничего не говорящий Джону, - служба безопасности Батрейна.
Этим ребятам он не может отказать. Джон с трудом поднимается на ноги и глядит мутным взглядом на неизвестного ему сфинкса.
- Ведите, - он подхватывает свою палку и хромает в указанном направлении.
Сфинкс идет рядом, чуть приотстав, чтобы контролировать Джона. Такое ощущение, что его только что арестовали.
Джона помещают в одиночную камеру после того, как неразговорчивый медик, внимательно осмотрев Джона едва ли не под микроскопом, оказывает первую медицинскую помощь. Голова немного проясняется, боль утихает, даже ногу перестает дергать. Джону дают переодеться в чистый безликий комбинезон, остро напоминающий арестантскую робу времен плена, а одиночка еще больше усиливает это впечатление. Конечно, здесь у него есть лежанка с постельным бельем и отхожее место за небольшой дверью, а еще стол и стул, монолитно соединенные с полом – ни поднять, ни отодвинуть. Джон и не настаивает, проводя все время в постели. Он спит каким-то мертвым сном, просыпается, чтобы поесть, когда открывается дверь и молчаливые на одно лицо охранники приносят поднос с вполне приемлемой едой. Они не говорят с Джоном, хотя вопросы поначалу он задает:
- За что меня задержали? Где я нахожусь? Могу я поговорить с представителем моего правительства? Я имею право на телефонный звонок? Что с моими товарищами? Кто у вас главный?