Не забыл вынуть чеку и тот партизан, что минировал здесь. Отверстие Клоков нашел. Но канал забит камушками, запрессован землей. Правильно! Так и нужно!.. Если бы МЗД извлекал вражеский сапер, даже знающий ее устройство, вставить бы новую чеку он не мог.
Не мог этого сделать и Клоков.
Кто же так классически тут минировал?! Воловик? Казначеев? Или Володька Павлов?.. Да это неважно! Мало ли мастеров! Вот что теперь делать дальше? Ведь эшелон идет, эшелон!.. Одному не закончить. Помощь нужна. Всеволод обернулся, помахал призывно рукой.
Ему было видно, как с места сорвались одновременно Мыльников и Резуто, но Егоров что-то крикнул, и Дмитрий вернулся назад. Бежал к полотну только Гриша Мыльников, размахивая саперной лопаткой. Правильно! Лучше рисковать сейчас двумя жизнями, чем еще и третьей.
- Нашел? - спросил подбежавший Мыльников.
- Держу!
Теперь Григорий был совершенно спокоен. Он заглянул в щель между ящиком и шпалой, туда, где была рука Клокова, и все понял. Мыльников расстегнул свой планшет и вырвал из него прикрывавший карту целлулоид. Затем они начали действовать молча, понимая друг друга без слов.
Мыльников втискивал под пальцы Клокова целлулоидную пластинку, а тот постепенно убирал онемевшую ладонь. Ее заменила пластинка, придавленная сверху лезвием тесака. Лезвие плотно заклинили камнем.
- Будем шукать вторую? - спросил Григорий, отбрасывая с лица белокурую прядь.
- Поищем!
Нащупать вдвоем еще одну кнопку неизвлекаемости было намного легче. Она оказалась на левой торцовой стороне ящика. Отверстие трубки плотно закрыли, предварительно утопив стержень поглубже.
Минеры присели на полотно.
- Ну, теперь давай рассуждать: есть ли третья? - сказал Клоков.
- Не должно быть! - решительно крутанул головой Мыльников. - Где ему взять время на третью? Да и к чему? Эти две отлично бы сработали...
- Я тоже считаю, что третьей нет. Выходит, поднимать будем?
- Ничего не остается! - согласился Мыльников. - Но ведь просто так ее не поднимешь... Мина наша! Значит, наверняка есть еще и взрыватель от полевого фугаса.
- Конечно, что-нибудь в этом духе есть. Приготовь ножницы и держи тесак, пока я поднимать буду... Эх, до чего хорошо птицы поют, Гриша!
Егоров и остальные минеры, стоявшие в зоне безопасности, видели, как Клоков и Мыльников немного посидели и опять принялись за работу.
- Заряд поднимают... Пойти помочь? - взглянув на Егорова, спросил Строганов.
- Теперь-то помощников сколько угодно! Постой. Нужны будем - позовут.
От станции торопливо шел комендант.
- Ну как, братцы? - начал он еще издали. - Эшелон у меня на подходе... Пропускать можно?
- Когда он будет?
- Минут через пятнадцать - двадцать.
- Возвращайся на станцию и смотри на хлопцев, что работают у семафора, - сказал Резуто. - Сам поймешь, можно ли пускать! Догадки хватит.
Кивком головы Егоров подтвердил этот мудрый совет.
Рыжеватый капитан не перечил и побежал обратно, держась за пилотку и сумку.
Клоков и Мыльников искали еще один сюрприз, приготовленный вражескому саперу.
На тот случай, если бы кнопки неизвлекаемости были обнаружены, партизаны часто вставляли в заряд не только электродетонатор, но и дополнительный взрыватель натяжного действия. Предположим, вражеские саперы найдут кнопки, механизм мины выключат, но когда они будут поднимать ящик, то потянут за проволочку, идущую от него к фугасному взрывателю, и заряд все равно воспламенится. Эту проволочку и надо было теперь найти.
Встав на колени, Всеволод взялся за ящик, а Мыльников убрал камушек и удерживал штык-тесак рукой. Затем Клоков приподнял ящик на свободные три-четыре сантиметра до шпалы, прижал к ней крышку. Теперь Мыльников мог опустить тесак: кнопку удерживала шпала.
Пространство, появившееся между днищем ящика и зарядом, было слишком узким для работы здесь ножницами, да и никаких проводов не было видно. Страшно напрягаясь из-за неудобной позы, Клоков продолжал держать на весу механизм. Мыльников торопливо расчищал прикрывавший заряд грунт.
- Держи, Вовка, держи! Сейчас, сейчас...
- Быстрее, Гриша!
- Сейчас... Момент! Проводка видна! Еще что-то тянется.
- Режь подряд!
Прошла минута, и Мыльников смог дотянуться к проволочкам. Раз-два! Перерезаны обе.
- Есть! Все! - сказал Мыльников.
- Отбой! - выдохнул Клоков.
Они вынули из-под шпалы ящик, подняли заряд и понесли все это подальше от полотна. Навстречу уже бежали товарищи.
- Ну, что там было? - спросил Денисов.
- Две кнопки и фугасный взрыватель, - ответил Всеволод.
- Сильно! - покачал головой Строганов.
- Чего же она, стерва, вовремя не сработала? - спросил, ни к кому в отдельности не обращаясь, Дмитрий Резуто и поднял ящик с механизмом.
Все обступили Резуто, всех интересовал этот уже чисто технический вопрос.
Дмитрий начал открывать крышку, но тут раздался паровозный гудок, и минеры обернулись в сторону железнодорожного полотна. К открытому семафору приближался воинский эшелон.
- Успели! - сказал Клоков.
Митя Резуто снял с ящичка крышку. Все контакты были в порядке, кнопки действовали, замедлитель в свое время сработал и замкнул цепь.
- Батарейка! Чертова батарейка иссякла! - догадался Павел.
Проверили вынутую батарейку: она действительно разрядилась и не давала тока.
- Зря, выходит, потели! - как-то растерянно улыбнулся Всеволод.
- Кто же знал?! - воскликнул Егоров.
- А фугасный взрыватель все-таки был! - напомнил Денисов.
- Молодцы вы, и Вовка, и Гриша! Прямо герои! - сказал Строганов.
- Эх, надо обмыть это дело! - добавил Резуто.
Глоток-другой, конечно, не помешал бы. Всеволод Клоков чувствовал себя усталым, разбитым... Прошедший час показался ему одним из самых трудных в жизни.
Прежде чем партизаны направились к поезду. Клоков вытащил из взрывного механизма трубочку верхней кнопки неизвлекаемости и положил ее в карман на память. Он долго таскал с собой эту трубочку, пока где-то не потерял.
НОВЫЕ РУБЕЖИ
Вешние воды начинают звенеть тонкими струйками еще под снегом. С каждым днем воздух прогревается сильней, снег все больше рыхлеет, подтаивает, и вскоре вода уже выбивается на его грязноватую, источенную теплом поверхность. Торопливые ручьи весело бегут между осевшими сугробами, сплетая и ширя свои потоки. Они спешат к рекам. Но русла рек давно переполнены. Тогда и реки, и ручьи выходят из берегов, широко разливаясь по долинам. Один за другим рушатся, исчезают последние снежные наметы. Только в тени снег еще белеет небольшими островками. Скоро не станет и его, потому что солнце светит все ярче, а вода все поднимается, прибывает.
Картина весеннего половодья напоминала мне ход советского наступления на Волыни. Последние снежные островки - это обложенные нашими войсками Ковель, Владимир-Волынский, Заболотье. Почти вся остальная территория области освобождена от захватчиков.
Через широко разлившуюся Стырь, через вышедшую из берегов Горынь, через переполненные клокочущими вешними водами безымянные ручьи и речушки ехали мы с Дружининым в Киев. Радиограмма, срочно вызывавшая нас в Украинский штаб партизанского движения, пришла вчера утром.
- Наконец-то кончится эта неопределенность! - сказал, прочитав ее, Владимир Николаевич. - Ручаюсь, что нас перебросят в Польшу, на помощь Армии людовой.
- Не думаю, - возразил я. - В Польшу уже отправилась бригада имени Василевской, ушли отряды Карасева, Прокопюка, есть там и белорусские партизаны... Нет, скорее всего, получим путевку куда-нибудь в Карпаты или еще дальше.
- Фронт за последнее время уплотнился, трудно будет пробиваться и на запад, и на юг. А что, если нас расформируют? Ведь многие соединения уже расформированы!