От многих и при самых различных обстоятельствах приходилось слышать эту фразу.
Вскоре я уже подъезжал к городу Камень-Каширскому. Знакомые улицы, площадь, знакомое здание с маленькой танцевальной площадкой, где сначала прохлаждались паны и паненки, а потом пьянствовал самозваный "представитель украинцев" Кузьменко-Ярослав, друг немецкого коменданта-эсэсовца Альвенслебена. Прогнали панов, разгромили оккупантов, бежал без штанов, растеряв свою канцелярию, и бандеровец. Теперь в здании с маленькой площадкой на крыше - районный Дом культуры, а в нем уже собрались мои избиратели.
Зал полон... Тут мастера высоких урожаев и знатные животноводы, искусные строители и опытные механизаторы, агрономы и зоотехники, учителя и врачи. Кем были они или их родители до Советской власти? Нищими, безграмотными, темными, забитыми людьми. Но как только пришла Советская власть, поняли каменькаширцы, что эта власть самая правильная, самая справедливая. Ее-то они и защищали, не жалея своей жизни.
Среди собравшихся, судя по орденским ленточкам, немало бывших солдат. Встречаюсь глазами и с бывшими партизанами, подпольщиками. Вот сидит Петр Кистенюк, там дальше - Адам Невара и Макар Макарчук. Постарели, заметно постарели мои боевые друзья! Вижу Николая Букало, Марию Шпанчук, узнаю медицинскую сестру Любовь Ильиничну Мациюк. Многие из каменькаширцев во время войны носили на шапках красную ленту или помогали тем, кто ее носил.
Слушаю выступления доверенных лиц, отмечаю в блокноте требования, наказы, адресованные будущему депутату. Что заботит волынских избирателей? Там-то построить школу... Там-то расширить больницу... Туда-то проложить дорогу... Туда-то и туда послать специалистов... Сколько уже строили, расширяли, прокладывали, посылали! Но народ хочет, чтобы завтра было лучше, чем сегодня, народ смотрит вперед.
Из Камень-Каширского поехал в село Большой Обзырь, где председателем колхоза бывший наш партизан Карп Константинович Бабич. Колхоз крупный, многоотраслевой. Карп Константинович справляется со всеми делами так же успешно, как справлялся когда-то со многими отраслями своей партизанской деятельности - разведкой и диверсиями, налетами на фашистские гарнизоны и борьбой с бандеровцами.
В селе - хорошие клуб, школа, больница, много новых построек. После предвыборного собрания большой и шумной партизанской семьей рассаживаемся мы в доме Карпа Константиновича за столами, накрытыми к ужину. Бойцы вспоминают минувшие дни... Как же без этого?! Но всем хочется рассказать и о сегодняшних своих делах. Говорят о них бывшие партизаны сдержанно, скупо, должно быть опасаясь показаться нескромными, только, право же, скромничать тут нечего. Один неплохо наладил работу в мастерской, которой руководит, у другого бригада собрала отличный урожай, третий окончил после войны техникум, затем был прорабом, а теперь возглавляет строительную контору.
Почти у всех подросли дети, стали хорошими, трудовыми, образованными людьми. На детей никто не жалуется. Видно, выросли такими, что отцов и матерей своих не посрамят.
- А как ваши дочки, Алексей Федорович? - интересуется Бабич.
- Спасибо, живы-здоровы! Старшая - директор школы, средняя работает в Доме партийного просвещения, младшая теперь инженер-химик. Да у меня уже и внуки есть!
Есть они и у других сидящих за столом.
Кто-то затянул любимую партизанами старинную песню:
По-над лугом зелененьким
Брала вдова лен дрибненький...
Ее сразу подхватили несколько голосов. Как и тогда, в землянках или у костров, звучала песня раздольно в мощно, вызывая думы, волнуя сердца.
Из Большого Обзыря еду дальше на север, в Любешов - партизанский городок. Его жители помнят, как в 1943 году долго стоял в городе наш гарнизон, восстановивший здесь Советскую власть. Заглядываю в парк, где я делал доклад любешовцам, отыскиваю здание, в котором помещалась наша комендатура... Много у меня в Любешове встреч с людьми, уже постаревшими, поседевшими, но как приятно, что теплым словом вспоминают они партизан!
И еще одна волнующая встреча произошла у меня в ту мартовскую поездку, встреча с партизанским другом - густым, старым лесом за рекой Стоход.
Молчаливы, недвижимы густые чащи, подступившие к узкой просеке. Но вот по обе стороны от нее словно попятились огромные сосны и ели, дубы и березы, образовав две поляны. Здесь был Лесоград! Все завалено снегом. Летом, возможно, удалось бы обнаружить остатки наших землянок, но сейчас приходится лишь прикидывать, что вон там был штаб, левее располагались минеры, рядом - связисты, еще дальше стояли разведчики... А лес тот же могучий, суровый, красивый, высоко поднявшийся к небу, глубоко ушедший корнями в землю. Только на полянах и между старыми стволами уже появился и крепнет стройный молодой подлесок.
Он хорошо защищал партизан, этот лес у Стохода! Вспомнилось начало последней партизанской зимы, когда оккупанты вместе с бандеровцами пошли против нас в наступление. Хвастливых обещаний врага раздавить, уничтожить партизан было столько же, сколько и обещаний уничтожить Красную Армию. Известно, чем все это кончилось! Но когда фашистская Германия уже лежала поверженной в прах, оуновские бандиты еще пытались здесь, на западе Украины, пакостить нам, мешать.
Разбойничали они недолго. Народ помог Советской власти обезвредить их шайки. В 1945 году возле села Суск во время облавы с участием колхозников было уничтожено несколько вооруженных до зубов националистов. В одном из них опознали Клима Савура-Клячковского, руководителя Волынско-Полесского "провода" ОУН, командующего группой УПА "Север", самозваного генерал-хорунжего. Быстро покончили и с другими атаманами, рангом пониже, а люди, обманутые, сбитые ими с пути, сами приносили повинную. Большинство получило прощение и теперь честно трудится.
Степан Бандера кончил свою грязную жизнь на дне лестничной клетки захудалого мюнхенского отеля. Несостоявшегося "фюрера всея Украины" столкнули туда его же сообщники, с которыми он чего-то не поделил... Жалкие остатки украинско-националистического сброда обивают сейчас с протянутой рукой пороги капиталистических разведок. Согласны на все и берут недорого.
А вот украинский народ, который оуновцы собирались "спасать", здравствует, процветает, полный силы. Народ наш стоит, как этот вековой могучий лес, и хороший у него зеленеет подлесок.
Объехал я Волынь, Ровенщину. Народ здесь, хотя и был надолго оторван от Родины, идет теперь в ногу со всеми советскими людьми, ничуть от них не отставая. Это тоже один из величайших итогов нашей победы над силами фашизма.
Возвращаясь в Киев, я думал о моих товарищах по борьбе во вражеском тылу. После последней нашей партизанской зимы большинство чернигово-волынцев продолжало громить фашистов, влившись в армейские части. Многие дошли до Берлина, до Эльбы, а кто и погиб со славой. Вернувшиеся с фронтов продолжали и продолжают наше общее дело, за которое сражались с оружием в руках.
Всех не вспомнишь, о всех не расскажешь. Хочу познакомить читателя с послевоенными судьбами лишь некоторых партизан, упомянутых в этой книге и в книге "Подпольный обком действует", прежде всего с судьбами тех, кто заслужил высокое звание Героя Советского Союза*.
_______________
* Все сказанное ниже о деятельности моих боевых соратников и
друзей на мирном поприще относится к первым послевоенным
десятилетиям. К началу же восьмидесятых годов многих из упомянутых, к
великому сожалению, уже не осталось в живых.
Из партизан нашего соединения, воевавших на Волыни, стали Героями кроме В. И. Бондаренко, получившего это звание посмертно, еще десять человек - Г. В. Балицкий, В. Н. Дружинин, А. С. Егоров, Б. Ф. Калач, В. И. Клоков, Ф. И. Кравченко, П. А. Марков, В. В. Павлов, Д. М. Резуто и автор этих строк.
С нашим бывшим комиссаром Дружининым встречаюсь я часто. Несколько лет Владимир Николаевич работал председателем исполкома Крымского областного Совета депутатов трудящихся, затем стал заместителем министра пищевой промышленности УССР.