— Потому что в сказках Иванушка-дурачок в конце концов оказывается самым умным? — ехидно поет тот же серебристый голосок, который первым признался в любви к сказкам.
— В точку! — Я прохожу обратно к своей кафедре красного викторианского дерева (неужели подлинный антиквариат?!) — и непочтительно опираюсь на нее своими локтями. — Кроме того, мы будем придерживаться правил строгой анонимности. Разумеется, если автор захочет раскрыть свое инкогнито, мы так и сделаем, в остальных же случаях… Не торопитесь, времени у нас достаточно, — отвечаю я на чей-то поднятый ко мне взгляд. — Ну, скажем, до обеда. Идет?
Слава богу, сегодня мне уже не нужно их ничем занимать — дамы и девицы сразу увлекаются процессом. Некоторые уже испортили первый лист и неожиданно робко подходят, чтобы взять новый. Я щедро раздаю казенную бумагу и поощрительно киваю каждой.
Наладив бесперебойный процесс, я разваливаюсь на кафедре с видом профессора, принимающего экзамен, и начинаю глазеть в стекло, промытое до полной невидимости. Озера из библиотеки не видать, однако пейзаж не менее эпический: трехсотлетние дубы на горизонте, аллеи елей, пихт и еще каких-то не опознанных мною вечнозеленых вокруг главного корпуса и гостевых коттеджей. По дальней аллее в солнечных лучах движется кавалькада конных: живописные блики на лоснящихся гнедых и вороных крупах. Сияют лаковые сапожки и белые перчатки, подпрыгивающими точками движутся черные кавалерийские шлемы… А вот и белая лошадка! На ней восседает сам принц, не иначе! Я едва не фыркаю и подавляю сильное желание рассмеяться в голос и закинуть ноги в отнюдь не парадных башмаках на заморский антиквариат. Или же дать себе волю и все-таки закинуть?
Вдалеке звучит благородной медью гонг к обеду. Сейчас мои респондентки отправятся вкушать на фарфоре и пить из хрусталя, меня же ждут вещи более прозаические, но в то же время и более привычные, и обед без затей. Вчера в служебной столовой — помещении без окон позади кухни, дабы никого не смущать видом персонала, не отличающего рыбной вилки от салатной, — мне были поданы суп из потрохов, гречневая каша с подливой, салат и компот, а на ужин — творожная запеканка. Просто, вкусно, сытно. Пожалел я лишь об одном — что не прихватил с собой термос, чтобы не спускаться всякий раз за порцией кофе из автомата.
Исписанные листки стаей белых бабочек слетаются на мой стол, и дамы, неожиданно притихшие и задумчивые, покидают помещение. Меня так и подмывает посмотреть: кто есть кто? Однако торопиться не стоит… Я прислушиваюсь к удаляющемуся цоканью каблучков — он странным образом сливается в моем воображении с перестуком копыт только что проехавшей кавалькады — и все-таки забрасываю ноги на профессорскую кафедру. Выдыхаю и чувствую, что, несмотря на то что изо всех сил развлекался и бездельничал, чертовски устал и что забавлять скучающих дамочек будет куда труднее, чем представлялось мне сперва.
Я почему-то так выдохся за неполные два часа представительства и обольщения, что с удовольствием бы закурил, но… во-первых, бросил, а во-вторых, курить в помещении тут категорически не рекомендуется. И в-третьих… в-третьих, нужно освобождать помещение: наши академические утренние часы вышли, мало ли кто вздумает явиться сюда за книгой? И, войдя, увидит меня — плебея от литературы, по-свински взгромоздившего ноги на бесценный восемнадцатый век. Внезапно я действительно слышу приближающиеся шаги и, суетливо дернувшись, некрасиво обрушиваю конечности вниз, сбив по дороге всю пачку исписанных страниц на пол.
Шаги приближаются… и удаляются мимо библиотеки, а я все ползаю по паркету и, чертыхаясь, собираю анкеты своих сказочных персонажей, чувствуя, что задирание ног таки не прошло даром — я ушиб коленку и мне вступило в спину. Да, я явно не супергерой Макс, ни разу не супергерой! Потому что тот даже не пошевелился бы! И своему вескому имени Лев, которым меня наградили мать и бабушка, романтические женщины семьи Стасовых, я тоже соответствую до крайности мало.
Мир номер один. Реальность. Девять Золушек, несостоявшаяся Русалочка, Золотая Рыбка и Серый Волк
Вначале были сказки.
Он говорил об этом деловито, как о каких-то технических подробностях, и Ять в который раз подивился способности этого невероятного человека сочинять себе сказку из чего бы то ни было.