Вдруг, в одно мгновение все разговоры стихли. Тут только Кеос обратил внимание, что амфитеатр уже полон. Взоры сидящей публики устремились к главному входу. Внезапную тишину вдруг разорвали трубы: в царские ряды вошёл молодой правитель в сопровождении своей матери. Грохот труб и приветственные крики народа слились в едином грохочущем порыве.
– Смотри-ка ты, мать опять с ним! Он, наверное, и на войну с матерью пойдет, – поприветствовал появление царя Леонид, сосед с Верхней улицы, который сидел на ряд ниже. Он сказал не слишком громко, но так, чтобы его услышали соседи. Вокруг хохотнули. Молодой царь вдруг на мгновение замешкался, словно кто-то подставил ему ножку, и метнул взгляд в сторону насмешников.
«Черт меня раздери» – пронеслось в голове у Кеоса, – «Кажется, царь заметил наши насмешки. Но, как? В таком грохоте, что он мог слышать? Да и сидим мы далеко. К тому же, непонятно, с какой стороны идёт звук. Гул со всех сторон». Но в следующее мгновения царь развеял опасения Кеоса, поднялся на своё место, и более ни разу не повернулся в их сторону. Верхняя и Средняя ремесленные улицы вздохнули с облегчением. Они тоже заподозрили неладное. «А, может, мне показалось, может быть, он просто повернул голову, – думал Кеос, – Может, ему просто солнце в глаза светило. А если не показалось, – значит, юный царь просто отменно слышит «голос народа»».
– Слушайте, слушайте, слушайте! – прервал размышления Кеоса клич глашатая, – И не говорите, что вы не слышали! Наш славный царь, властелин Македонский, царь Афинский, Фиванский, предводитель Коринфского союза всех греков, собрал вас, граждан славного города Пеллы, дабы призвать вас на войну с врагом.
– Ну, вот сейчас он затянет песню про старинного ворога, – продолжал комментировать снизу Леонид.
– С ворогом старинным, ворогом алчным, коему имя персидский змей! – подтвердил предположения Леонида глашатай и весёлые ряды опять хохотнули, – Дабы змей этот не набрался силы и не ужалил нас в то самое время, когда благословенная Греция будет спать невинным сном…
– Помилуйте, разве Греция когда-нибудь спала невинным сном? – Не унимался Леонид, – Вот ты, Амариллис, ты спал когда-нибудь невинным сном?
– Я? Э-э-э…
– Ну вот! Конечно, не спал! Гетеры не дают спать невинно! А ты, Андреас?
– Когда я был невинен, то земля ещё была без деревьев! – тут не сдержал улыбки даже Кеос.
– Вот видите: ты не невинен, я не невинен, все не невинны, а вместе, вся Греция, умудряется быть невинной!
С верхних рядов на них «зашикали». Леонид умолк, но ненадолго, он мог так травить шуточки бесконечно, чем изрядно всегда веселил соседей. Но вдруг произошло невероятное: молодой царь встал и широкими шагами спустился на арену, пошёл прямо к глашатаю. Публика охнула и замерла. Потом, все опомнились и разом вскочили со своих мест. Амфитеатр приветственно загудел. Но царь жестом приказал всем сесть. Все продолжали стоять.
– Да садитесь же, я вам повелеваю! – красивым мощным голосом прогремел царь и рассмеялся.
– А голосок-то у него ничего… – Леонид не договорил, так как сидящий сверху Каликс могучей рукой зажал ему рот.
Публика ошеломленно оседала на скамьи.
– Я – ваш царь, и буду говорить со своим народом лицом к лицу, мне для прямого разговора не нужны посредники, – похлопав по плечу своего слугу, царь отправил глашатая на скамью. Зал смотрел, как зачарованный, – Некоторые смеются, когда мы называем наших врагов врагами, – царь метнул испепеляющий взгляд в сторону Верхней улицы. Улица заметно съёжилась на скамьях и стала напоминать, скорее, переулок, – А я смеюсь над ними! Я смеюсь, потому что знаю: лучше хорошо посмеяться перед хорошей битвой. И я буду ещё больше веселиться, когда битва закончится и будет богатая добыча! И я спрашиваю вас, сыны Пеллы, вы разделите со мной мою добычу? Или вы предпочтете при-ха-ха-тывать, как шакалы, и наблюдать за боем львов, в ожидании подачки?! – Услышав вопрос, явно адресованный им, Каликс ещё сильнее сгрёб в охапку Леонида, видно было, что тому не сладко в крепких объятиях великана, – Так будет ли мне с кем разделить эту войну, эту добычу и эту Славу?