Завоеватель громко прочистила горло, и Салмоней поспешил дальше по коридору. Габриэль оглянулась на Зену и улыбнулась, забавляясь поведением хозяина дома.
"Здесь - столовая. Стеклянная посуда привезена из Вавилона. Я уплатил состояние за нее! Когда вы наполняете стекло вином, оно изменяет цвет".
Зена засмеялась: "Стекло или вино?"
Салмоней остановился и, с укоризной посмотрев на правительницу, ответил: "Стекло, конечно".
"Никто и не сомневается, Салмоней. Веди нас", - махнула она рукой, предлагая ему двигаться дальше по коридору.
Распахнув дверь, он показал им еще одну комнату. "Это - моя библиотека. Видите ли, в богатых домах Эфеса принято иметь ее. Мои свитки отобраны библиотекарем, так что у меня только лучшие рукописи".
"Я могу прийти сюда позже, Салмоней?" - спросила Габриэль. Ее голос был полон удивления. Она никогда не видела так много свитков в одном месте прежде.
Хозяин дома пожал плечами: "Конечно. Может быть, хотя бы смахнешь пыль со стульев".
"Вы не пользуетесь библиотекой?" - Габриэль была потрясена признанием. - "Я жила бы здесь".
"Нууу… пойдемте лучше к вашим комнатам. Я уверен вы устали с дороги". - Он повернулся и устремился вперед, оставляя без внимания одну из дверей.
Завоеватель остановилась. "Покажи-ка мне, что в этой комнате, Салмоней".
Хозяин дома остановился, затем рассмеялся и покачал головой. "Завоевательница, это просто стенной шкаф, где хранятся мётлы. Правда. Просто кладовка. Ничего важного для вас".
"Открой ее".
"Могущественная Завоевательница, это просто пустая трата вашего времени…"
"Салмоней", - зловеще прорычала Зена.
С тяжелым вздохом, толстяк толкнул дверь. В комнате они нашли трех рабочих, укладывающих в ящики то, что со стороны выглядело, как фарфоровые тарелки. Они казались искренне удивленными наличием большого количества людей, стоящих в дверном проеме и наблюдающими за их работой.
"Видите, просто склад", - сказал Салмоней, хватаясь за ручку двери, чтобы закрыть ее.
Зена помешала ему сделать это. Положив руку на дверь, она оставила ее приоткрытой. Взглянув на хозяина, она прошла внутрь и подошла к тарелкам, которые укладывали рабочие. Она не сводила глаз с одной из них довольно продолжительное время, пытаясь успокоиться и вспомнить все уроки Лао Ma о самоконтроле.
"Объясни мне это, Салмоней", - произнесла она зловеще.
Салмоней мечтал в этот момент оказаться еще где-нибудь в подлунном мире. Любое место было лучше, чем это. "Перед вами ваш личный корабль… людям здесь в Эфесе нужно знать, как вы выглядите. Они слышат так много слухов. Поэтому... я подумал, что стоит заняться продажей этих сделанных со вкусом памятных тарелок с вашим портретом на них. Я надеялся, что вы подпишите сотню из них для специальной ограниченной коллекции с автографом".
Слушая его объяснение, Габриэль и Палаемон подобрались к ящикам и взяли несколько тарелок в руки. Та, что была у Габриэль, изображала Завоевателя крупным планом: красивые довольно точно выписанные линии ее лица, темные, как ночь волосы и небесно-голубые глаза. "Не плохо", - прокомментировала она. Хотя отнюдь не так хорошо, как в действительности.
Палаемон показал ей свою тарелку, на которой Завоеватель была изображена верхом на Арго, которая, к сожалению, была оставлена в Афоне. В одной руке Зена держала окровавленный меч, а в другой - шакрам. "Они неправильно нарисовали рукоять", - он показал на оружие на тарелке и на меч, вложенный в ножны, за спиной Завоевателя. - "И рисунок на шакраме отсутствует".
"Ну же, может пойдем, а?" - спросил Салмоней, нервно хлопая руками и пытаясь вывести их из комнаты.
Габриэль не сдвинулась с места, она была слишком увлечена сортировкой тарелок в ящике, разыскивая новые рисунки. Когда она, наконец, обнаружила один, то фыркнула от смеха, поздно прижав руку ко рту.
Салмоней прекрасно знал, какую тарелку она обнаружила и начал перемещаться к двери. Но обнаружил, что остановлен не пробивной стеной из плоти, кожи и брони.
"Побудь с нами, Салмоней", - недобрым голосом попросила Зена, подводя его назад к ящикам. - "Позволь мне взглянуть на это, Габриэль".
Улыбаясь с сожалением, девушка отдала ей тарелку. Наблюдая за Зеной, она покрылась густым румянцем, пока та рассматривала изображение. Завоеватель была нарисована лежащей на постели, в чем мать родила. Ее меч и доспехи валялись на полу, а заголовок к рисунку гласил: 'Женщина Воин'.
"Очевидно, это интерпретация художника ваших … характерных черт … поскольку я никогда не имел…" - Салмоней остановился, когда увидел насколько побелели суставы на руке Зены, которая держала тарелку. - "Мы не собирались продавать это. Я просто пытался помочь… смягчить… Ваш образ".
"Салмоней, я надеюсь слышать звук разбиваемых тарелок всю ночь напролет. Ты понял меня? Или ты будешь жалеть не только о своих недоплаченных налогах".
"Откуда вы узнали?" - Он остановился, прежде чем полностью инкриминировал себя. - "Да, ваша Милость, но я думаю, что мы упускаем здесь большую возможность".
Зена подняла руку к глазам, закрываясь, чтобы не видеть его лица. "Хватит…" - Решительно развернувшись, она покинула комнату.
Последовавшая за ней Габриэль успела прошептать: "Сохрани мне по одной тарелке, Салмоней. Ладно?"
Торговец утвердительно кивнул: "У меня есть еще одна, действительно милая. Я думаю тебе понравится". – Совершенно не раскаиваясь, он присоединился к остальной части гостей и продолжил свой тур по дому.
Даже значительно позже, когда они стояли в приемной дома Проконсула, Габриэль еле сдерживалась от смеха. Эта проблема мучила ее всю дорогу к его дому, и по всему не собиралась покидать ее в ближайшее время. Взгляд на лице Завоевателя был бесценный.
Ее поведение влияло на Палаемона, который из-за своего шрама был не в состоянии полностью скрыть собственное веселье. Он стойко отказывался встречаться глазами с Завоевателем, зная, что в ту же секунду зальется беспомощным смехом. А он, несомненно, не хотел, чтобы она вызвала его на импровизированный спарринг, принимая во внимание настроение, в котором находилась.
Завоеватель со своей стороны пыталась игнорировать этих двоих, что было трудно, поскольку капитан стоял с правой стороны от нее, а Габриэль – с левой. Она знала, что подействовало на них таким образом; но не разделяла их чувство юмора. Возможно, было ошибкой останавливаться в доме Салмонея.
В приемной к ним вскоре присоединился Проконсул в сопровождении двух своих рабов. Это был чрезвычайно грузный мужчина невысокого роста. Курчавые, коротко стриженые волосы обрамляли круглое, словно полная луна, лицо. Одет он был в длинный белый хитон, многочисленными складками ниспадавший на объемную талию, с рукавами, оставлявшими открытыми запястья его толстых рук.
Завоеватель рассматривала разжиревшего человека с едва скрытым пренебрежением. Неудивительно, что власть Рима разрешает и даже поощряет распущенность. Держите их сытыми, тупыми и довольными - по крайней мере, верхний класс - и восстания можно не опасаться. Однако построение империи на слабостях, не такая уж хорошая идея и никогда ей не будет.
Появление Проконсула в комнате сопровождало резкое благоухание, которое сразу же почувствовала Габриэль. Рассматривая его одежду, она подумала, что ему было бы лучше в темном. Слава богам, что Завоеватель не позволяет себя опускаться подобно этому человеку. Неужели это власть так влияет на некоторых?