— Я вырос в трущобах, — заявил Роберт Марлоу, делая энергичный жест ножом, — и знаю, что прокормить семью из восьми человек на шахтерское жалованье невозможно. Там, где я рос, дети умирали от болезней — либо их забирали в работный дом. Мы не можем позволить, чтобы деградация продолжалась. Раньше преступника просто вешали, а теперь мы предоставляем ему бесплатный суп и крышу над головой. Если так будет продолжаться, скоро мы все будем ночевать на скамейках в Грин-парке!
Урсула вздохнула. Она была не согласна с отцом, но удержалась и не начала спорить в этом обществе. Судя по выражениям лиц Андерсона, Доббса и Эббота, те вполне разделяли взгляды мистера Марлоу. Леди Эштон, впрочем, хранила молчание, ее взгляд снова упал на Урсулу.
Когда подали сырное суфле, Урсула поняла, что все чего-то ждут. Что бы это ни было, оно оставалось невысказанным и практически неощутимым — все равно что тонкая нить паутины, висящая в углу комнаты.
После десерта Роберт Марлоу намекнул, что леди могут удалиться, а джентльмены — отдать должное портвейну и сигарам. Урсула подавила вздох; она терпеть не могла уходить в тот момент, когда беседа только-только начинала становиться интересной. Тем не менее Урсула послушно последовала за миссис Элизабет Андерсон и леди Викторией Эштон, которые вышли из столовой и молча поднялись наверх, в гостиную.
Леди Эштон заговорила первой:
— Скажите, Урсула, вы много путешествовали?
Девушка была удивлена внезапной переменой в ее лице. Куда подевались улыбки и дрожание ресниц?
— Нет… почти нет, — ответила она. — Я, конечно, была в Шотландии, у родственников моей матери, но больше нигде. А почему вы спрашиваете?
— Не важно, — быстро отозвалась леди Эштон, а потом с хитрой улыбкой продолжила: — Я слышала, вы неглупы и обладаете опасной способностью попадать в беду.
— Простите, леди Эштон, но я не понимаю, о чем речь, — ответила Урсула, хотя отлично поняла намек. Уинифред.
— Я могла бы помочь вам и вашему отцу, — невозмутимо продолжала леди Эштон.
— Помочь? — переспросила Урсула.
— Да. Мне нужна компаньонка. Человек, который сопровождал бы меня во время путешествий.
Урсула нахмурилась. Неужели это и послужило причиной многозначительного молчания за столом?
— Мне жаль, но я решительно не могу понять…
Леди Эштон кивнула, и хозяйка тихонько покинула комнату.
— Ваш отец и лорд Розем полагают, что я в силах вас выручить. Вам необходимо покинуть Англию, а мне требуется компаньонка, способная сопровождать меня за границей. Что может быть проще?
— Вы ошибаетесь, — удивилась Урсула. — У меня нет ни малейшего желания покидать Англию. Простите, но я совершенно не нуждаюсь в вашей помощи.
Леди Эштон вздохнула и улыбнулась:
— Урсула, вы уедете. Ваш отец позаботится об этом. Я всего лишь предоставляю вам возможность повидать мир до свадьбы.
У Урсулы что-то оборвалось в груди.
— Я понятия не имею ни о какой свадьбе, — осторожно отозвалась она.
Леди Эштон снова улыбнулась:
— Милая моя, ваш отец все уладил. И на вашем месте я не стала бы ему препятствовать.
Урсула судорожно сжала край жакета.
— Не понимаю, о чем вы.
— Неужели вы еще не забыли того русского юношу? Ваш отец рассказал мне о том злополучном романе. Вам нужно смириться с неизбежным: брак с таким человеком, как Том Камберленд, — это наилучший вариант для вашей семьи.
Урсула прищурилась. Она услышала голоса на лестнице. Едва мужчины вошли в гостиную, чтобы присоединиться к дамам, как Урсула встала и, дерзко взглянув на леди Эштон, сообщила, что внезапно почувствовала себя дурно.
— Папа, — повелительно сказала Урсула, — пожалуйста, поскорее отвези меня домой.
— Нет, девочка. Ты никуда не поедешь, — возразил отец.
В открытую дверь негромко постучали; вошла молоденькая горничная с подносом, на котором стояли фарфоровые чашечки, блюдца и массивный серебряный кофейник. Никто не проронил ни слова, пока она не вышла.
— Папа, я настаиваю. — Урсула с трудом сдерживала ярость.
Отец не обратил на нее внимания. Остальные начали рассаживаться. Леди Эштон была поглощена тем, что оправляла свой жакет из серебристой парчи. Униженная и сердитая, Урсула исполнилась решимости расстроить все планы выдать ее замуж за несносного Тома Камберленда.