«Мой милый Роберт, как я скучаю, когда тебя нет.
Дом кажется таким пустым и холодным. Когда ты закончишь свои дела в Ливерпуле? Я стараюсь изо всех сил, но наши соседи недолюбливают незнакомцев, и меня в особенности. Может быть, пригласить на Пасху мою сестру Элис? Мне бы так хотелось побыть не одной, ведь в следующем месяце ты должен ехать в Портсмут. Молодая миссис Стюарт, храни ее Господь, замечательно ведет хозяйство, но я немного растеряна. Не думай, что я жалуюсь, любовь моя. Я всего лишь хочу убедиться в том, что этот дом оправдает твои ожидания. Он такой большой, а все слуги новые — может быть, ты пришлешь какие-нибудь распоряжения?»
Следующим в пачке лежал не ответ отца, но совсем другое письмо, датированное месяцем позже.
«Мой милый, прошло столько времени с тех пор, как ты мне писал, хотя я знаю, как ты, наверное, занят подготовкой экспедиции. Я очень надеюсь, что твой визит в Годэлминг к полковнику Рэдклифу увенчался успехом. Вчера приезжала Элизабет Андерсон. Она направляется в Ливерпуль к Джерарду. С собой она привезла Шарлотту — что за восхитительная крошка! Сущий ангелок и очень тихая для такой маленькой девочки. Несомненно, Фанни и Лаура растут столь же быстро.
Я подумываю о том, чтобы навестить завтра бедную миссис Сэмюэльс: жена пастора сказала мне, что долго та не протянет. Ее сынишка продолжает шалить — вчера утром Кухарка поймала его, когда он пытался стянуть один из ее пирогов, которые стыли на подоконнике. Когда Бог наконец благословит нас ребенком, пусть Он избавит нас от такого озорника! Впрочем, не стану больше докучать тебе праздной болтовней.
Я скучаю по тебе и люблю так же сильно, как и прежде. Давай надеяться, что твои дела успешно придут к завершению, потому что все мы хотим, чтобы ты вернулся домой как можно скорее.
Твоя любящая жена Изабелла».Ответ мистера Марлоу прилагался. Почерк у отца был неряшливый, а записка — коротенькая: ему явно недоставало времени на писание такого рода писем.
«Изабелла, любовь моя, ты просто ангел, если так долго миришься с моим отсутствием. Жди меня вечером шестого. Любящий тебя муж».
Урсула просмотрела еще несколько писем, в которых, судя по всему, выражалась все та же обеспокоенность по поводу отлучек мистера Марлоу.
Было в их тоне нечто такое, что заставило Урсулу нахмуриться. Возможно, они открыли ей всю глубину одиночества, которое испытывала ее мать.
Урсула осторожно сложила письма и связала их ленточкой. Потом она заметила маленькую деревянную шкатулку, которая лежала на самом дне сундука. При близком рассмотрении девушка поняла, что это шкатулка для украшений, с замысловатыми инкрустациями розового дерева. Она подняла крышку и вытащила красивую нитку жемчуга. Ее удивило то, что драгоценности матери лежат здесь, а не в сейфе или в банке вместе с ценными бумагами. В шкатулке оказались еще изящная золотая булавка в форме розы, синий эмалевый медальон, гранатовое колье и маленькое кольцо с лунным камнем. У матери, должно быть, были такие же тонкие пальцы, как у Урсулы: когда девушка аккуратно примерила кольцо на средний палец, оно идеально подошло. И наконец она обнаружила подвеску из позолоченного серебра.
Урсула открыла медальон. Внутри, к ее радости, оказалась раскрашенная фотография отца. В темно-сером костюме, рубашке с отложным воротничком и полосатым галстуком он выглядел молодым и изящным. Урсула смотрела на него, и в уголках глаз у нее собирались слезы; она спрятала медальон в карман. Теперь она будет его хранить.
Урсула уже собиралась перейти к следующим сундукам, когда решила, что может забрать шкатулку вниз. Урсула бережно положила ее на пол рядом с лестницей, а потом начала открывать оставшиеся сундуки. В первом из них на крышке, с внутренней стороны, стояло имя мистера Марлоу; сундук был набит книгами. Урсула с интересом вытащила несколько томов. Ей стало любопытно, отчего отец при своей любви к чтению оставил здесь столько томов. Одна из книг называлась «Наследственность»; Урсула наскоро пролистала ее и отложила. Следующая оказалась «Личными воспоминаниями» путешественника и ученого Гумбольдта и лежала бок о бок с дарвиновским «Происхождением видов». Нашлась в сундуке и коллекция насекомых в стеклянной коробке; все образцы были подписаны рукой отца. Урсула положила коробку и книги обратно, на это у нее не было времени, все ее мысли занимала только мать.
В следующем сундуке она обнаружила одежду и фотографии, завернутые в ткань. Девушка начала рассматривать снимки, поднося их к свету, чтобы разглядеть в подробностях. На одном из снимков была изображена группа людей на фоне большой палатки. Она узнала Джерарда Андерсона; он стоял рядом с Элизабет, которая держана на руках ребенка. Узнала Дэниэля Эббота: вытянув ноги, он с улыбкой сидел в плетеном кресле. Слева стоял ее отец, весь залитый солнечным светом, а рядом с ним какой-то незнакомый Урсуле человек, улыбаясь, позировал фотографу. У него были светлые волосы, зачесанные назад. Девушка подумала, что мужчина очень хорош собой, несмотря на взлохмаченную бороду и шрам, пересекавший левую щеку. Что-то в его бесстрастных темных глазах показалось Урсуле странно знакомым. Она ненадолго задумалась, перевернула фотографию. Рукой отца на обороте было выведено: «Сентябрь 1887 года. Подготовка идет полным ходом. Бейтс, Андерсон и Эббот наслаждаются заходом солнца».