Она прошла вдоль палубы и обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на ночное небо. После трех дней непогоды на палубе наконец стали появляться пассажиры первого класса. Неуверенными шагами они гуляли в ожидании ужина и в своих вечерних платьях, залитые ослепительным светом, напоминали украшенных драгоценностями насекомых, летающих вокруг огня.
Лорд Розем вернулся после долгой прогулки по своим угодьям.
— Мистер Андерсон ждет вас в Зеленой гостиной, милорд, — сообщил Эйрс.
Лорд Розем снял макинтош и шарф и отдал их дворецкому, буркнув:
— И давно он здесь?
— Около часа. Простите, милорд, но я не мог знать, как долго вас не будет.
В последние несколько недель лорд Розем то и дело затевал долгие прогулки, но эту тему прислуга не смела обсуждать. Впрочем, его мать, вдовствующая баронесса, то и дело говорила сыну колкости. Она твердила, что Оливер вот-вот превратится в «несносного, скучного, ворчливого анахорета».
— В следующий раз ты того и гляди появишься на балу в Дерби в сапогах, — сердилась она и вновь принималась просить у него позволения вернуться в Лондон.
— Чепуха, мама, — обычно отвечал лорд Розем. — Ты не хуже меня знаешь, что сейчас все разъехались по своим загородным домам.
Вслед за этим следовало неизбежное предложение устроить званый вечер, отчего лорд Розем мрачнел еще больше.
Джерард Андерсон ждал в гостиной, развалившись на бархатном диване и читая газету при свете камина.
— Простите, что заставил вас ждать, — произнес лорд Розем, входя.
— Ничего страшного, дружище.
— Что привело вас ко мне?
— Новости от Обадии. Как вы и предвидели, он по-прежнему требует денег за молчание. Мы не можем рисковать тем, что в печать просочатся новые слухи, и ему это известно. Деловая репутация слишком важна для нас.
Лорд Розем вынул портсигар из кармана пиджака и предложил Андерсону сигарету, но тот покачал головой.
— Думаю, я могу поговорить с Доббсом, — сказал лорд Розем, закуривая.
— Попробуйте сначала его разыскать. С тех нор как мы с Эбботом получили его письмо с требованиями, о нем ни слуху ни духу.
— Не беспокойтесь, — мрачно отозвался лорд Розем, — я его найду.
— А как насчет Бейтса? Ваши люди приняли все необходимые меры?
— Слава Богу, да. Каракас крайне заинтересован в его поимке.
— А ваши друзья из министерства иностранных дел могут нам помочь?
— Не беспокойтесь, все устроено.
Андерсон явно расслабился. Он вытащил из кармана сигару, лорд Розем протянул ему спички.
Андерсон закурил и вдохнул аромат табака.
— Есть новости от леди Эштон? — спросил он.
— Пока никаких. В последней телеграмме говорилось о том, что дамы благополучно взошли на борт «Мавритании».
— Урсула правильно сделала, что уехала на какое-то время из Англии. Она уже достаточно страдала, бедная девочка. Сначала ее мать, потом Роберт… — Андерсон замолчал.
— Я помню, как Роберт рассказывал мне об Изабелле, — вдруг произнес лорд Розем, — и о том, что его супруга до смерти боялась Бейтса.
Он взглянул в окно, захваченный воспоминаниями о Роберте Марлоу и о том вечере на борту «Лузитании» по пути через Атлантику.
— Он никогда не знал наверняка, — негромко заметил Андерсон. — Но, наверное, заподозрил к тому времени, когда экспедиция отправилась.
— Тем вечером он признался мне, что больше всего боится потерять Изабеллу. Она пришла к нему в тот самый день, когда экспедиция должна была покинуть Саутгемптон, и сказала, что беременна. Она была так счастлива, и он отчасти разуверился… разуверился в том, что Бейтс теперь для нее что-то значит. Я пытался расспросить его, но тут Роберт вспомнил, как Изабелла умирала в санатории, и разрыдался. Все, чего ей хотелось, — это видеть рядом с собой мужа и дочь…
— Достаточно только взглянуть на Урсулу, чтобы вспомнить Изабеллу, — мрачно сказал Андерсон. — Девушка — вылитая мать. Поначалу я беспокоился, что из-за этого она будет для Боба чужой, но чем сильнее в дочери проявлялась Изабелла, тем больше он хотел с ней сблизиться. Урсула была для него всем… а поскольку родственники Изабеллы после ее смерти отказались знаться с Марлоу, для Урсулы он тоже стал единственной опорой…