– Моя обитель, – объяснил мистер Кемпбл.
– Спросите у этого мракобеса, как он очутился здесь? – сказал Парамонов.
– Я – миссионер, – ответил богослов. – Я прибыл в эту отдаленную эпоху, чтобы заложить в сознании несчастных язычников начало христианских добродетелей. Если я добьюсь хотя бы немного, дальнейшая история человечества будет не столь мрачна и жестока, а появление спасителя через тридцать восемь тысячелетий не кончится так трагично.
– Но, если ваша затея удастся, – возразил Вячеслав Леонтьевич, – Иисусу незачем будет являться: некого будет спасать – это сделаете вы. Но ведь тогда не возникнет христианства. Как оно может быть без Христа?
– Не приемлю вашего замечания всерьез, – благодушно улыбнулся мистер Кемпбл. – Моя миссия скромнее: не взращивать семена я буду, но возделывать почву. Я захватил с собой несколько распятий и библию. Взял также одежду, сообразно модам этой эпохи. Увы, пока я добился немного. Но я надеюсь…
– Скажите ему, что я не позволю вмешиваться в ход истории, – заявил Парамонов. – Развитие человеческого общества никогда не определялось религиозными догмами.
– Ваш друг забывает, что на все воля божья.
– Если он будет одурманивать этим людям головы, я прочитаю им цикл лекций на атеистические темы, – пригрозил Парамонов.
Первым непрошенных гостей увидел Вячеслав Леонтьевич. Неандертальцы бесшумно прокрались в пещеру, плотным кольцом обступили спорщиков. В полумраке виднелись их бронзовые тела, первобытным любопытством сверкали глаза.
– Можете начинать: аудитория в сборе, – сказал он.
Кемпбл и Парамонов замолчали. Один из дикарей бросил в костер охапку хвороста и придавил ногой, чтобы быстрее занялось яркое пламя. Другой неандерталец бесцеремонно ощупал мышцы на руках, на ногах и на животе у всех троих. Пальцы его были жестки, как тиски. Комплекцию Парамонова и мистера Кемпбла он одобрил смачным прищелкиванием языка. Недвусмысленный этот звук повторили многие. Сложение худосочного Силаева вызвало неодобрение дикаря.
Мистер Кемпбл извлек из-под своей стильной шкурки книгу.
– Попытаюсь усмирить их плотоядные замыслы чтением божественного текста.
Неандертальцы с веселыми улыбками наблюдали за действиями богослова. Кемпбл раскрыл библию наугад.
– "Рассказывают также, – прочитал он, – что был среди сынов Израиля человек из богомольцев, знаменитых благочестием, защищенных от греха, хвалимых за воздержанную жизнь…"
Мистер Кемпбл почему-то смутился и перелистнул страницы.
– "И враги не переставали устраивать этим мусульманам ловушки и хитрили, расставляя им козни…" – прочитал он, раскрыл библию на другом месте и стал читать бегло, перескакивая со строки на строку:
– "И пошел он странствовать, направляясь в Сирию…" "И он заснул и пробудился от сна и пошел к кораблю, чтобы сесть на него, и увидел…" "И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи…"
Кемпбл захлопнул книгу, изумленно посмотрел на обложку.
– Неслыханное кощунство! Том арабских сказок в переплете библии. – Брезгливо двумя пальцами швырнул богомерзкое сочинение в огонь. Раскрытые страницы вспыхнули, обрадованные дикари пустились в пляс вокруг костра.
Мистер Кемпбл был так огорчен и подавлен, что уже не сопротивлялся, когда дикари сорвали с него медвежью шкуру и гибкими прутьями связали руки за спиной. Той же участи подверглиск Парамонов и Силаев.
Неожиданно неандертальцев заинтриговал шарик для пинг-понга, найденный в кармане у Вячеслава Леонтьевича. Эта находка поразила дикарей значительно больше, чем логарифмическая линейка. Силаева посадили на возвышение – каменную плиту в стороне от остальных пленников. С ним обращались почтительно и немедленно освободили от пут.
– Что с нами будет? – спросил Парамонов.
– Думаю, что на ход истории это уже не повлияет.
– Они каннибалы?!
– Насколько я изучил их повадки за одиннадцать сеансов, это не совсем так. Они были людоедами, захваченных в плен съедали, но затем этот обычай выродился в символический обряд: потому что стали съедать только голову, а все остальное возвращают родственникам.
– Но вы же наблюдали их в минус сорок пятом тысячелетии. Возможно, со временем человечество стало гуманнее?
– Вы правы, – признал Силаев, – в XX веке вместо того, чтобы съедать голову врага, на него стали сочинять дружеские шаржи.
– Я бы предпочел дружеский шарж, – признался Парамонов.
Тем временем двое дюжих молодчиков принесли каменные топоры. Лектору стало дурно.
– Отпустить вам грехи, сын мой? – спросил мистер Кемпбл.
Не подозревая даже, в какой переплет угодили их двойники, скопированные некрактанной камерой, Силаев и Парамонов поднимались по винтовой лестнице.
– Я буквально потрясен, – говорил благодарный лектор. – Ничто так не обогащает, как возможность видеть своими глазами. Теперь я смогу дополнить лекции убедительными примерами. Восхищаюсь вашим спокойствием: за все время вы не проронили ни слова. А мне было жутко, особенно вначале.
– Не забывайте: для меня это был двенадцатый сеанс. В первый раз мне посчастливилось отыскать обитаемую пещеру. Теперь камера настроена на нее, я только изменяю время – каждый раз передвигаю стрелку на одно-два столетия вперед. Можно проследить, как изменяются обычаи первобытных. К сожалению, не удается избежать сильной встряски в момент включения.
– Да, весьма ощутимой. Признаться, мне показалось, будто неведомая сила расщепила меня надвое – невыносимое чувство. К счастью, непродолжительное. Кстати, не позабудьте – в семь тридцать в актовом зале университета интереснейший доклад. Вот ваш билет. Возможно, будут показаны сенсационные находки, сделанные где-то в расположении открытой вами древней пещеры. А сейчас, извините, спешу к зубному врачу – временная пломба.
Троеверхов, известный всему ученому миру специалист по среднему и верхнему палеолиту, доложил о последних находках экспедиции.
Сенсационное сообщение он сделал по окончании доклада, когда в зале не осталось представителей прессы.
В пещере, известной археологам под номером 246/9 бис раскопками обнаружены двенадцать скелетов, по своему строению ничем не отличающихся от скелета современного человека. Самое невероятное – все двенадцать скелетов абсолютно одинаковы, хотя извлечены были из различных слоев. И все же сходство столь поразительно, что можно заподозрить, будто все они принадлежали одному человеку. Даже изъяны – в частности, сутулость, искривление позвоночника, как это бывает у людей, ведущих сидячий образ жизни – одинаковы. Кстати, это первый достоверный случай обнаружения хронического радикулита в столь отдаленную эпоху. Да еще повторенный двенадцать раз!
– И еще вот, – сказал Троеверхов, открывая картонную коробку. Внутри нее, тщательно переложенные ватой, лежали двенадцать теннисных шариков. Слушатели, обступившие докладчика, недоуменно переглянулись. Троеверхов победно улыбнулся. – Вы, конечно, уверены, что это комплект теннисных шариков? – спросил он.
– Вне сомнения. Видно даже штамп "1-й сорт".
– В этом-то и загадка. Знаки, отпечатанные на всех двенадцати камнях – а это не что иное, как кремнезем! – действительно напоминают заводской штамп. Совершенно недопустимое предположение (прошу извинения, говорю это исключительно ради шутки), но если обычный теннисный шарик попадет в благоприятную физико-химическую среду и пролежит в какой-нибудь пещере под слоем грунта примерно сорок тысяч лет – он целиком пропитается кремнеземом, сохранив начальную форму. Подобные метаморфозы геологам известны давно…
После доклада Силаев, Парамонов и Троеверхов сошлись в холле возле стенной газеты.
– Могу подарить вам для комплекта – чтобы была чертова дюжина, – сказал Вячеслав Леонтьевич, вытащив из заднего кармана брюк теннисный шарик. – Две недели ношу с собою по рассеянности. Обратите внимание: он точная копия ваших камней.
– Надеюсь, шарики в пещере забыты не вами, – пошутил Троеверхов, с подозрительным вниманием осматривая сутулую фигуру некрафизика. – Тьфу! – воскликнул он, словно придя в себя. – Чего только не померещится. Честно говоря, эта находка кого угодно выбьет из ума. Для всех же непричастных к нашему открытию появилась тема для острот. Полюбуйтесь: вот уже и в газете карикатура на моих бедных неандертальцев-радикулитчиков, которым врач прописал заниматься спортом.