Голубев бросился к кустам. С разбегу ворвавшись в темноту, он ничего не успел разглядеть — кто-то сильно ударил кулаком в лицо. Слава мячиком отлетел назад. Мгновенно вскочив на ноги, приготовился отразить очередной удар, но сквозь гулкий звон в ушах запоздало услышал удаляющийся топот. Сразу кинулся вдогонку, однако быстро сообразил, что в темном лабиринте кустов погоня — бессмысленное дело.
Левую скулу, казалось, прижгли раскаленным железом. Слава приложил к больному месту носовой платок. На платке отпечаталось темное пятно крови. Злясь на свою опрометчивость, стал выбираться из кустов. Внезапно наступил на что-то упругое и поднял с земли женскую туфлю на высоком каблуке.
От танцевальной площадки, заглушая музыку и голос певицы, доносился ритмичный гул отплясывающих «Желтоглазую ночь». Уставшая за вечер директор Дома культуры, когда Голубев подошел к ней, испуганно всплеснула руками:
— Славочка!.. Это кто тебя так?..
— Пусть не лезут, — мрачно отшутился Слава и протянул туфлю. — Объяви, Люда, через микрофон. Может, найдется хозяйка этого башмачка…
4. «Дикая кошка»
Через распахнутое настежь окно утренний воздух мигом наполнил небольшую холостяцкую квартиру Бирюкова прохладной свежестью. Чтобы размяться после сна, Антон вместо гимнастики по привычке взялся за двухпудовку. Сначала правой рукой, затем левой выжал гирю по пять раз, вымылся холодной водой до пояса и, заварив крепкий чай, сел завтракать. Настроение со вчерашнего дня было неважное. Думалось об одном и том же — о краже в Заречном. Сама по себе кража не являлась сногсшибательным делом, но возникало опасение, что расследование осложнится, так как воры не оставили на месте происшествия ни единой существенной улики. Правда, заведующая магазином как будто запомнила подозрительного парня в футболке и его дружка в импортных джинсах, однако все это могло оказаться чистой случайностью, и тогда…
Сосредоточиться помешал телефонный звонок. Бирюков, дожевывая бутерброд, ответил и услышал встревоженный голос дежурного по райотделу:
— Антон Игнатьевич, в озере, которое через дорогу от танцплощадки, труп женщины обнаружен. Оперативная группа сейчас туда направляется. За тобой заезжать?..
Настроение Бирюкова еще больше ухудшилось. Он машинально глянул на часы — стрелки показывали восемь утра.
— Не надо. Своим ходом доберусь…
Озеро заросло у берега желтыми кувшинками. От железнодорожного вокзала к тополевой роще и синеющей между тополями танцевальной площадке вел через реку пешеходный мост.
Много лет назад со стороны рощи брали из озера воду пожарные машины. С той поры сохранился заросший травою подъезд да гнилой дощатый настил на почерневших столбах. Он уходил метров на семь от берега. У этих столбов и обнаружили труп. Женщина в оранжевом батнике и джинсах, широко распластав руки, лежала на воде лицом вниз, как будто упала или ее столкнули с пожарного настила. Над озером дымился жиденький утренний туман. Мирно цвели кувшинки, и не верилось, что в таком месте, на мелководье, можно утонуть.
— Лодку ждем, — сказал подошедшему Бирюкову районный прокурор. — С настила не достать… — И хмуро добавил: — Второй день подряд начинаем с происшествий.
Антон покосился на собравшуюся у озера толпу любопытных.
— Осмотр сделали?
Прокурор утвердительно кивнул. Стоявший рядом с ним следователь Лимакин раскрыл портфель и достал почти новую коричневую дамскую туфлю с правой ноги.
— Вот нашли у пожарного настила. Размер тридцать шестой, фирма «Олимпия»… На настиле — небольшое пятно засохшей крови и вот это…
Лимакин достал из портфеля разорванную пополам фотографию паспортного формата. Антон осторожно, чтобы не оставить на лицевой стороне отпечатки своих пальцев, сложил половинки. Со снимка смотрело совсем юное девичье лицо с игривым прищуром четко подкрашенных глаз и загнутыми кверху, как у куклы, ресницами. На обороте фотографии мелким округлым почерком было написано: «Любимому Ваську — от «Дикой кошки». Такой кисой была я в 16 лет».
Толпа у озера ширилась прямо на глазах. Со стороны улицы Заводской подошли два пожилых мужчины: один — высокий, подстриженный под бокс, другой — низенький, розоволицый, с белесым пушком на обширной лысине. К ним вскоре присоединился шофер остановившегося молоковоза — широкогрудый коренастый парень. Все трое закурили, исподтишка поочередно глянули на Бирюкова и стали заговорщицки о чем-то шептаться. Шофер показался Бирюкову знакомым. Антон начал было припоминать, но тут наконец принесли складную охотничью лодку, и ему, по просьбе следователя, пришлось проявить свои «мореходные» способности. Антон, загребая веслом, подплыл к трупу. То ли от озерной сырости, то ли от нервного напряжения по спине пробежал озноб. Пересиливая похожее на брезгливость чувство, Бирюков взялся за ворот батника. Упираясь веслом в дно озера, подтянул труп к берегу. Когда утопленницу повернули, толпа приглушенно ахнула.
— Господи! Молодая-то… — произнесла седенькая женщина.
Лицо утопленницы действительно было почти юным. Короткие, пепельного цвета волосы слиплись. На веках расплылась от воды зеленоватая краска теней. Мокрые джинсы плотно обтягивали стройные босые ноги с вишневыми пятнами накрашенных ногтей. Таким же цветом были накрашены ногти худеньких рук. На шее желтела цепочка с золотым крестиком.
Прокурор строгим голосом попросил сгрудившуюся толпу отойти. Следователь Лимакин шепнул на ухо Бирюкову:
— Разорванная фотография ее…
Бирюков показал на красно-синюю джинсовую этикетку с кошачьей лапой:
— Шотландская фирма «Вилд Кэт»… «Дикая кошка»…
— Отсюда прозвище?
— По всей вероятности.
— В заднем кармане джинсов что-то лежит. Посмотри, а?..
Антон присел на корточки, слегка повернул труп и достал из кармана смятую пачку «Мальборо» с размокшими сигаретами. Затем извлек небольшую газовую зажигалку. Опуская их в подставленный следователем целлофановый пакет, сказал:
— Больше ничего нет.
— «Олимпия», похоже, с ее ноги. Вторую бы туфельку поискать… Может, в озере осталась, — словно попросил следователь.
Бирюков направился к лодке. Он доплыл до того места, где была обнаружена утопленница, и стал потихоньку раздвигать листья кувшинок. Темнеющее совсем на небольшой глубине дно сквозь зеленоватую озерную воду просматривалось достаточно хорошо, но, сколько Антон ни старался, туфлю найти так и не смог.
Когда Бирюков вернулся на берег, утопленницу уже отправили в морг, а толпа любопытных растворилась — люди спешили на работу. Укатил на своем молоковозе шофер, показавшийся Антону знакомым. Судмедэксперт Борис Медников и криминалист Семенов уехали в машине с районным прокурором. Лишь следователь Лимакин разговаривал со стриженным под бокс высоким мужчиной. Рядом стоял розоволицый мужичок. Антон подошел к ним. На вопрос следователя — не нашлась ли туфля? — отрицательно крутнул головой. Лимакин вздохнул:
— Оказывается, Антон Игнатьевич, потерпевшая жила у некой Галины Тюменцевой по улице Заводской, недалеко отсюда. — И посмотрел на высокого мужчину. — Товарищ вот говорит…
Мужчина повернулся к Бирюкову:
— Исаков моя фамилия. Живу в соседях с Тюменцевой и эту девушку, что утонула, несколько раз с Галиной видел. На прошлой неделе, кажется, она здесь, в райцентре, появилась. Не то родственница Галине, не то подруга. Часто на мотоцикле с молодым пареньком каталась.
— Как тот паренек выглядит? — спросил Антон.
— Совсем юноша… Волосатый… Одет прилично…
— Брюки какие?
— К брюкам не приглядывался.
— А эта… Тюменцева кто?
— Молодая деваха, лет двадцати. Муж ее бывший, Сергей, на одной машине со мной и Павлом Моховым работает, потому как у нас, на гормолзаводе, трехсменка у шоферов. — Исаков глухо кашлянул в кулак. — К слову, привет вам от Павла Мохова, помните, который магазин у Сельхозтехники обворовал, когда пьяница Гоганкин с перепугу помер?..