— Достаточно. Для твоего возраста — очень хорошо. Запомни это ощущение, оно означает, что ты колдуешь на пределе текущих сил.
— Но дед, я же почти… — возмутился Гарри.
— Ещё чуть–чуть и простым истощением магии ты бы не отделался, — мягко сказал Дамблдор. — В следующий раз будь аккуратней. До этого состояния нельзя доводить ни в коем случае. Запомнил?
— Да, дедушка.
Альбус улыбнулся про себя. Он уже догадывался, что внук учёл его слова, но так просто чары незримого расширения не оставит. Чего, собственно, он и добивался.
Атика и Гарри шли по Лондону. Темнело. Зажглись фонари. Маги не торопились.
— …не думал, что всё так просто.
— Мир довольно сложен, — пожала плечами Атика. — Зато отдельные его части могут быть довольно просты. Даже простейший «люмос» требует недюжинной концентрации, верно?
— Ну да, — мальчик не понимал, к чему клонил женщина.
— На самом деле, практически все маги не задумываются над «люмосом», не представляют себе идущий от палочки свет или простую преобразовательную форму. Они просто произносят «люмос». Есть некая ирония в том, что более опытным, работающим с более тонкими материями магам приходиться тратить на простейшие заклятия больше усилий, чем обывателям.
— Дедушка рассказывал, что в Хогвартсе вообще не изучают теорию магии и спокойно колдуют. В «Ритуальной магии» написано, что чем больше подробностей воплощения чар сокрыто, тем скорее ритуал сработает.
— Да, именно так. Поэтому магу, который с детства учился махать палочкой да кричать слова, перейти к хоть сколько–нибудь тонкой магии очень тяжело. Такой переход обычно болезненный, волшебник после обретения умения различать собственную магию с трудом выполняет тот же «люмос», положим, «экспелиармус» для него становится непосильной задачей. А когда он сталкивается с комплексной магией…
— Дедушка показывал сегодня незримое расширение.
— И как тебе?
— Мало что понял, — признался Гарри. — Пробовал поискать в библиотеке, но там столько математики…
— Теперь–то понял, зачем я тебе ей учу?
— Понял, — уныло ответил Гарри.
— И не кривись. Математика — основание для всех нормальных наук, как маггловских, так и магических. Даже зелий это касается. Но если тебя это успокоит, то незримое расширение не столько расширяет пространство, сколько добавляет новое. Можешь сравнить с «археа»: чародей своей силой вырывает из небытия не материю, а дополнительное пространство, которое уходит в четвёртом измерении. При этом приходится соответствующим образом расширять и стабилизировать физические законы, можно сказать, продлевать их в новое пространство, иначе будет большой «бум», — усмешка. — Я это дело однажды использовала для подрывных работ. Если хочешь разрушить мощную и тонкую магическую защиту — самое то. Ох!
— Атика? — Гарри обернулся и увидел, что женщина замерла, будто к чему–то прислушиваясь
— Как ты относишься к идее внеочередной практики? — спокойно поинтересовалась волшебница.
— Что–то случилось?
— Иди за мной и держи палочку наготове, — велела чародейка, после чего быстрым шагом свернула с освещённой улицы в сумрак переулка.
— Что там? — спросил Гарри.
— Кто–то бросается Пыточными чарами, — коротко ответила Атика. — Держись за моей спиной. На всякий случай — анима вирас.
Приятное ощущение бодрости и свежести разлилось по телу Гарри, и тот не замедлил спросить:
— Что ты сделала?
— Тихо, — почти прошипела Атика, выписывая какой–то ритуал палочкой. — Просто будь за моей спиной и, пожалуйста, молчи.
За углом, в свете лишь окон старых зданий, им открылась ирреальная картина. Маг в чёрной, украшенной золотыми полосами парадной мантии аврора и два маггла, один лежит, раскинув руки, а другой — корчится и хрипит от боли. Аврор навёл на него палочку и глупо улыбается.
— Вот же чёрт! — выругалась Атика. — Так, Гарри, медленно отходим назад. Это, определённо, ловушка, и…
— Неужели не поможешь бедным, несчастным магглам? — издевательски вопросил голос из пустоты.
— Тэсия, не так ли? — несколько удивлённо уточнила Атика. — И что же тебе надо? Пустая месть?