Затем Альбус вдруг материализовал вокруг себя прозрачную сферу, будто защищаясь от чего–то, и ударил ветром. В ответ Атика прикрылась тяжёлым и толстым сферическим же стальным щитом и послала в директора струю раскалённого металла, который, обогнув спешно созданный щит, обтёк защиту Альбуса. Повторение истории? Отнюдь. Металл вдруг разлетелся в стороны, мгновенно остыл, формируясь в стальные колья, и устремился в сферу. В это же время Атика выбросила в появившуюся рядом с ней плазму волну жидкого гелия. Колья снесло мощными порывами ветра, Атика отразила струёй воды несколько струй плазмы… вдруг Дамблдор в своей прозрачной защите нелепо кувыркнулся. Приглядевшись, Гарри заметил, что рядом с ним лежат несколько металлических зёрен.
Защиты Атики и Альбуса разлетелись в стороны, а невредимый директор поднялся и коротко поклонился своему учителю:
— На этот раз ты победила. Никогда не думал, что лезвия можно заточить до такой остроты.
— Почти что до одной молекулы, — заметила Атика, жестом призывая палочку и убирая защиту с Гарри. — Надо признаться, делать это в песке, одновременно сражаясь с тобой — нелёгкая задача.
— Сам готовил нечто подобное, — сообщил Дамблдор. — Правда, более… далеко.
— Да? — от волшебницы разлетелся рой поисковых чар. Прослушав их ответы, женщина весело рассмеялась. — Ты не перестаёшь меня удивлять, ученик. Подвесить на пяти километрах над землёй стальной дождь — до этого мог додуматься только ты.
— Учителя были хорошие, — улыбнулся старый маг. — Гарри, мальчик мой, ну как тебе наше представление?
— Я хочу уметь так же! — ответил тот. Такого он действительно не видел никогда: два чародея сражались единственно силой мысли, без палочки и слов, даже закрыв глаза и не сходя с места! При этом дедушка умудрился делать что–то в пяти километрах вверх, а Атика — в толще песка. Но не только это заинтересовало мальчика. — Деда, а от чего ты защищался, когда сделал сферу в последний раз?
— Газ, — коротко ответил тот. — Вовремя разглядел, кое–кто в своё время, — короткий взгляд на Атику, — очень любил подлавливать меня на таких мелочах.
— Ну а теперь, Альбус, думаю, нам пора собираться на прогулку?
— Всё верно. Дайна! — с хлопком появилась эльфийка. — Будь добра, перемести Гарри домой и подготовь к нашей… прогулке.
* * *
Причёсанный, одетый в строгую чёрную мантию, Гарри успел трижды проклясть про себя Дайну, отнёсшуюся к привидению мальчика в пристойный вид слишком серьёзно. Сопротивляться заботливой эльфийке было совершенно невозможно, разве что ударить чем–нибудь боевым… Но как тут ударишь, если она охает и причитает, будто от внешнего вида Гарри зависит её жизнь?
— Ты выглядишь превосходно, мальчик мой, — весело блеснул глазами Дамблдор, одетый в свою знаменитую лиловую мантию.
— Не сдерживай раздражение, — посоветовала Атика, которая из всех приготовлений разве что помыла да расчесала волосы, оставив на месте потёртую походную серую мантию и сапоги, выглядящие так, будто вот–вот развалятся… если не смотреть на них в магическом зрении. А если посмотреть, то становилось ясно, что скорее разверзнется земная твердь, чем развалится эта обувь. — Лучше выбрось его… за окно, например.
И Гарри, следуя мудрому совету, под несколько неодобрительным взглядом деда, подошёл к окну и несколько раз крикнул:
— Делерет! Редукто!
Выдохнувшись, мальчик почувствовал себя гораздо легче, а выпущенные чары, далеко не школьного уровня силы, как заметил Альбус, успешно поглотила система защиты поместья в качестве дополнительной подпитки.
— Успокоился? — холодновато спросила Атика. Дождавшись кивка, продолжила. — Очень надеюсь, ты выбросил всё своё раздражение наружу. Постарайся никому из тех, с кем мы встретимся, его не показывать. Даже если этот человек напрашивается, как минимум, на «аваду кедавру».
— Будь самим собой, Гарри, — добавил Дамблдор. — Это твоё первое знакомство с широким магическим миром, не стесняйся — ты его полноправная и очень важная часть, так считают очень многие маги. Пожалуй, некоторые даже… преувеличивают твою важность. Итак, ты готов? — и ободряюще улыбнулся, так, как умеет только один человек на свете.
— Да, дедушка, — Гарри улыбнулся в ответ, и они аппарировали.
Косой Переулок встретил будничной суетой, пестротой многочисленных магазинчиков и разгуливающих меж ними волшебников в разноцветных мантиях. Первоначально на появившуюся троицу никто не обратил внимания, но по мере их продвижения к возвышающемуся ярко–белому зданию Гринготса всё больше людей провожало взглядом Дамблдора и его сопровождающих. Кто–то здоровался, кто–то просто таращился на мальчика рядом с директором Хогвартса, на лбу которого явно виднелся шрам–молния. Подойти и спросить что–то у такого дуэта, как Альбус Дамблдор и Гарри Поттер, никто не осмелился. Многие, однако, приметили и невозмутимо идущую рядом с ними смуглую женщину, совершенно свободно чувствующую себя в такой компании.
— Это и есть гоблинский банк? — Гарри был откровенно разочарован. Он, после рассказа деда о значимости, защищённости и авторитете банка, ожидал увидеть нечто невероятное, сравнимое с обелиском или пирамидой в снежном мире.
— Он самый, — подтвердил Альбус. — Тебя уже не впечатлить подобным, не так ли?
— Не сравнить с обелиском, — тихо сказал Гарри, вспоминая ту подавляющую ауру и мрачную, завораживающую красоту древнего сооружения.
— Лондонское отделение Гринготса, — рассказывала Атика, пока они восходили по короткой лестнице, прошли мимо церемониальной стражи, вооружённой совсем не игрушечными артефактами, и оказались в огромном мраморном холле, — построено не так давно, в отличие от гоблинских подземелий под ним. Чувствуешь? — наставница указала на пол.
— Сильное волшебство, — подтвердил Гарри, ощущающий будто бы исходящие снизу потоки волшебства, будто чьё–то незримое присутствие. Магическое зрения различало там, под метрами земли, яркое свечение защитной магии. — А какой это тип магии?
— О, чего там только нет! — усмехнулась Атика. — И тёмная энергия, и светлая, и нейтральная, и кровная, и жертвы, и чисто ритуальная, и родовая, присущая самим гоблинам… Даже мне пришлось бы тяжко, попытайся я пробиться на самые нижние уровни, где гоблины расположили собственные хранилища банка.
— Приветствую в Гринготсе, мистер Дамблдор, — тем временем, обратился к директору один из гоблинов, не ожидая, пока тот сам что–то спросит. — Рад видеть, что мистер Поттер жив и здоров, — страшноватая ухмылка. — А вы, мисс…
— Атика Сей — Тиор, — впервые на памяти Гарри, волшебница произнесла своё полное имя.
Глаза гоблина чуть расширились.
— Рад встретить вас в наших стенах, Высокая Леди, — к удивлению не только Гарри, но и Альбуса, гоблин неглубоко поклонился. — Моё имя — Клериф. Чем могу помочь вам? — теперь он обращался к Атике как старшей из троицы магов.
Волшебница распрямилась, меняя осанку, на серой мантии вспыхнул узор из серебряных полумесяцев.
— Значит, английская ветвь вашего народа ещё помнит меня? — задумчиво спросила она.
— Ваши подвиги не будут забыты никогда, леди, — с достоинством ответствовал гоблин.
— Что ж, не ожидала, — тонко улыбнулась Атика. — Мы пришли сюда за деньгами мистера Поттера, но я бы не отказалась забрать несколько артефактов, которые оставляла вам на хранение. Если они, разумеется, не сгинули в пучинах времени.
— Конечно же, нет, леди Атика! — гоблин возмутился самой возможности, что вещи, оставленные на попечение его народа, могут пропасть. — Сразу после открытия банка, мы завели вам и вашим потомкам личный сейф, хранилище номер двенадцать. У мистера же Поттера, если не ошибаюсь, тысяча сто пятнадцатый. Я лично провожу вас до хранилищ. Прошу следовать за мной.