Аврор не медлил — мастерство, продемонстрированное волшебницей, говорило само за себя. Стоило кругу света над головой обратиться в точку, как мягкая сила подхватила и замедлила падение. Несколько секунд замедления, и мага опустило в освещённой факелами пещере.
Среди сталактитов и сталагмитов стояли ящики, много ящиков. Атика подошла к ближайшему, и взмахом палочки сорвала крышку. Дюпон приблизился, уловил характерный аромат. В ящике ровными рядами стояли склянки с ядовито–зелёным зельем.
— «Сладкая смерть», — поморщился он. — Откуда здесь столько этой гадости?
Не отвечая, чародейка огляделась, прищурившись. Затем повела между ящиками, изредка срывая крышки и показывая.
— «Слёзы радости», — рубиновая жидкость в плотно закрытых сосудах. — «Амеликус», — белый порошок во множестве упаковок. — Маггловский героин, — светло–коричневый порошок. — «Светлая Иллюзия», — всего один флакон прозрачной жидкости на целый ящик, предусмотрительно окутанный изолирующей магией. — Опять «Слёзы радости». Ну что, хватит?
— Откуда?! — воскликнул аврор. — В жизни не видел столько наркотиков рядом! Это же целое состояние. Чёрт, да им всем поцелуй дементора светит!
— Ха! — Атика закрыла ящики обратно. — Это — их основной наркосклад. Мы успели как раз вовремя — эвакуировать товар Рейдеры не успели.
— Вы ошибаетесь, — раздался женский голос. Из полумрака выступила высокая фигура, окутанная чарами, размывающими контуры тела. — А Греф не ошибся. Я ждала тебя, Атика. Пора закончить начатое.
Атика прищурилась. Резко выдохнула, встала в дуэльную стойку, велев аврору:
— Отойди подальше и не вмешивайся. Здесь ты мне не помощник.
— Ты уверена? — маг, поддерживая щит, отступил на несколько шагов, пытаясь понять, что опасного в незнакомке.
— Она наглоталась Феликс Фелицис, — прошипела Атика.
— Авада кедавра, — уверенно произнесла незнакомка.
— Археа мотус, — спокойно ответила Атика. Стальная плита, встретившись с зелёным лучом, разлетелась на куски, один из которых срикошетил о щит Дюпона.
Миг противницы стояли, внимательно смотря друг на друга с выставленными вперёд палочками. Всего миг — а потом события сорвались вскачь.
С палочки Атики вылетели два рубиновых шара, направившиеся по петляющей траектории к неизвестной. Та лишь коротко взмахнула палочкой, и шары сгинули, натолкнувшись на стены. Однако Атика не собиралась отдавать инициативу. В щит незнакомки ударил каскад молний, внешне не повредив, затем неизвестная сделала несколько внешне хаотичных шагов, пропуская тёмномагические чары, крушащие стены. Следом в незнакомку полетели ослепительно белые лучи, огнешары, затем что–то тонкое, потом «эл — редукто», ещё какие–то удары по площади…
Не одна из атаки не достигла своей цели. Незнакомка изящно уходила в сторону, подставляла вместо себя сталактиты со сталагмитами, парировала простым, но невероятно сильным «протего» или «сорберо», отклоняла мощнейшую магию небрежными взмахами палочки… Создавалось ощущение, что она неуязвима. Атаковала незнакомка «авадами», редкими, но летящими в самый неподходящий момент. Уклоняясь от очередного смертельного заклятия, Атика вдруг споткнулась, выставила стальной щит перед собой, принявший ещё одну зелёную вспышку, затем ещё одну, и ещё, ещё… Волшебница банально не успевала. В последний момент вместо «авады» незнакомка выпустила «петрификус тоталус». Атика упала, скованная чужими чарами.
— Так–то лучше, — удовлетворённо произнесла незнакомка. Обернулась к аврору. — Надеюсь, глупить не будешь? Ты мне не соперник. Сними щи…
— Авада кедавра! — аврор не колебался. За всю жизнь он лишь дважды произносил эти слова, оба раза — когда иного выхода не было.
Незнакомка со смехом пригнулась, пропуская зелёное сияние над собой, и выпустила «петрификус тоталус» такой силы, что щит Дюпона, могущий некоторое время сдерживать даже Адское Пламя, рассыпался, а аврора парализовало.
— Ещё один придурок, — хмуро сказала неизвестная женщина. — Ну как, готовы к смерти, поборники справедливости? Нет? Ну и правильно, давайте немного поговорим. Атика, не глупи. Скинешь «петрификус» — получишь «аваду». Просто лежи спокойно и наслаждайся последними мгновениями жизни, — незнакомка рассмеялась. — Пафосно звучит, не правда ли? Мне редко приходится просто убивать. Обычно поручают что–то вроде «поймай и вызнай», но здесь Греф подстраховался. «Просто убей». Позвольте представиться, штатный убийца Рейдеров, Тэсия. Атика, прекращай свои бессмысленные ментальные атаки, в ближайший час меня только вместе с планетой можно убить. Эликсир Тринадцати, слышала о таком? О, слышала, вижу по глазам. Интересно, на что ты надеялась, придя сюда без страховки и Феликса в кармане? А, ты же не можешь ответить, — взмах палочкой. — Теперь отвечай, мне интересно.
Атика промолчала, прикрыв глаза.
— Не хочешь? Империо, — Атика вновь молчала. Дюпон знал: заклятию подвластия можно сопротивляться. В теории. На практике он наблюдал подобное в первый раз. — Хм, не работает. А если так: круцио! — и на этот раз Атика даже не дёрнулась. Лишь прерывистое дыхание выдавало, что заклятие действует. — Ну что ж, раз ты не желаешь беседы… Авада Кедавра.
* * *
Неделю спустя.
— Ритуалы… — Альбус смотрел в огонь камина, рассказывая. — Пожалуй, это область, в которой я сильнее практически всех, за малым исключением. Не знаю, какими знаниями и умениями владел в этой сфере Волдеморт, но вот Атика, — старый маг вздохнул. — Атика владеет куда как большим. Впрочем, это не так важно. Для начал важно понять, что есть ритуалы. Можешь дать определение?
— Нет, дедушка. В книгах не…
— Естественно, нет, — оборвал его Дамблдор. — Нет и быть не может. Видишь ли, мальчик мой, в ритуалы настолько многообразны, что дать им определение практически невозможно. Можно сравнить понятие «магический ритуал» с понятием «жизнь» из маггловской биологии. Множество теоретических подходов, а на практике отделять ритуал от иного магического действия позволяет набор признаков. Можешь назвать несколько?
— Жесты? — Альбус только отрицательно покачал головой. — Символы?
— Ближе. Да, в первую очередь, следует выделить символизм или, если хочешь, значимость. Например, этот взмах, — Дамблдор продемонстрировал знакомый Гарри жест усиливающего ритуала палочкой, — значит увеличение, усиление. Достаточно просто, казалось бы. Недостаток этого признака очевиден: относительность. Для меня жест значит одно, для маггла — ровно ничего, для мага–африканца — третье.
Прежде чем говорить, как тогда действуют ритуалы, перейдём к следующему признаку. Это — вера. Маг обязан верить, что ритуал подействует. Под верой я подразумеваю не ту, что аналогична религиозной или, в крайней её форме, фанатизму — такая вера только мешает. Это скорее уверенность, как в собственных силах, так и в том, что ритуал работает. Уверенность достигается знанием или незнанием. Маг, который видит, что ритуал работает у остальных магов, уверен, что сработает или, как минимум, может сработать и у него. При этом даже не обязательно знать, что ритуал — это ритуал. В Хогвартсе, например, понятие ритуала разбирается только на седьмом курсе, тем, кто выбирает теорию магии — до этого дети спокойно пользуются палочкой, твёрдо уверены в своих силах, поэтому на седьмом году обучения никто не сомневается, что ритуалы работают.
Уверенность знания же… здесь гораздо сложнее. Чтобы сработал ритуал, когда ты знаешь, что он может не сработать из–за твоего же неверия, следует уметь управлять состоянием своего сознания, уметь вызывать нужные чувства, причём не поверхностные, но из глубины своей сущности. Когда маг сознаёт свою сущность, никаких сомнений не остаётся, а волшебство течёт мощно и точно так, как он велит.
Третий признак ритуала — это чёткость формы. На самом деле, форма для ритуала значит не так много, как кажется. Подчас достаточно веры и значения. Однако сознание — странная штука. Бывает, что волшебник, даже полностью уверенный в своих силах, даже точно сознающий смысл своих действий, немного ошибается и вместо нужного результата получает пшик. Дело в том, что там, в глубине памяти, он привык к одной и той же форме, сама магия привыкла течь в определённых условиях, нарушая которые, маг просто прерывает ритуал. Разумеется, достаточно твёрдая воля, вера и чувство магии позволяют игнорировать эти ограничения… но таков путь лишь достигших высот, — Альбус замолчал, давая приёмному внуку время осознать информацию. Говорил директор Хогвартса размеренно, ровно, но при этом совершенно не усыпляюще. — Что ж, остался последний признак. Ритуал всегда является внешним. Его действия не имеют прямого отношения к, собственно, магии. Попробуй взглянуть со стороны, с позиции здравого смысла, с точки зрения магглов на вот это, — Дамблдор сделал плавный взмах палочкой. — Я просто машу некоей деревяшкой. При этом я могу говорить какие–то слова. Разве это магия? Что вызывает при этом пламя и воду, жизнь и смерть? Внешняя бессмысленность, бессмысленность формы — это самый абсурдный признак ритуала. Итак, ритуал — это внешне бессмысленные, но наполненные значением для мага действия чёткой формы, в результатах которых ритуалист твёрдо уверен. При этом ритуал может работать, если один или даже два признака из четырёх не выполняются… но примерное описание я тебе дал. Если захочешь почитать подробнее, то лучше всего написано в «Ритуалистической магии» тысяча девятьсот семидесятого года, спроси у Дайны в нашей библиотеке. Итак, Гарри, теперь я ожидаю вопросов.