— В общем, ты, капитан, шлюпочки четыре бы отпустил вокруг полетать, — помог ему, протиснув вперед свое солидное тело Тусекс. — Нам бы сподручнее искать было. А то сидим тут, как мыши на крупе.
— Ты–то куда? — взвился Келли, но особой твёрдости в его голосе Энрихе не услышал. — Ты сам прилетел десять минут назад! Ты вообще в медблок пошёл отсюда!
— Лететь и без него есть кому, — возразил из коридора какой–то парень, видимо пилот. За его спиной многоголосо завозмущались.
— Да и вообще, что это за нагрузка — двухчасовой полёт? — прорезался Дерен и его звонкий мальчишеский голос тут же перекрыл общий гул. Мальчишку уважали, видно, было за что. — Капитан Келли, четыре шлюпки — это самый минимум, — продолжал Дерен. — Тем более, экзотианцы стрельбу прекратили, они не понимают, что происходит, и в этом плане опасности никакой. А что, если они капитана подобрали уже, пока мы тут копаемся, или подберут таким же манером?
— Но лендслер сказал, что…
— Капитан Келли, — перебил высокий лейтенант. — Лендслер лендслером, а на корабле командуете сейчас вы! Он вам непосредственно запрещал посылать шлюпки на розыск?
Келли вздохнул.
— А сдохнет кто–то, кто отвечать будет, а, Неджел? Бабушка твоя будет? Класс опасности — четвёртый поставили. При четвёртом классе — какие, к твоей бабушке, пилоты?
— А если никто не сдохнет, — спросил Дерен. — Вы по ночам спать будете, капитан?
Вперёд протолкался огромный парень, жилистый, с закатанными до самых плеч рукавами и татуировкой на выбритом виске.
— А ты меня пошли, капитан. Кто с тебя за меня спросит?
— Коста дело говорит, — поддержал боец, татуированный не только штрафной медициной, но и самостоятельно — запястья и шею его оплетали змеи. — Штрафники–пилоты и на соседних КК есть, ты им чирикни по связи. Мясо–то уже не залает.
— Если чё, напишешь — взбунтовались, гады! — выкрикнул кто–то. Его поддержали неуверенными смешками.
Глаз у Келли задёргался — мало своих, так ещё и штрафники оборзели. Энрихе его понимал — от таких выступлений до неповиновения — рукой подать.
— Коста, вы собаку в шлюпку возьмите, — вдруг сказал Дерен, словно дело уже было решенное. — Чует она иногда что–то. А вдруг…
— А мне чего, я возьму, — белозубо усмехнулся рукастый пилот и посмотрел с высоты своего роста на Келли.
Глаза у Келли налились кровью, он открыл рот…
Но лейтенант Неджел обнял капитана за плечи, рявкнул на рукастого штрафника. — А ну форму в порядок приведи, лётчик! — и парень сразу стал словно бы меньше ростом. — Ты, Коста, останешься, Рос — тоже, а остальные — отсыпаться, кто не дежурит! — Неджел махнул, на дверь. Толпа не без гомона, но подалась назад.
— Ты его проинструктируй пока, — сказал Неджел Росу, подталкивая к нему малость сдувшегося штрафника. — А я свяжусь с соседними «Калифорнией» и «Скорком». На «Скорке» нас точно поймут. Жалко своих пилотов у нас в этой категории больше нет.
— Да там это… — сказал Рос. — Двоих бы сейчас отстрелить. А потом можно ещё кого–нибудь. Из ангара. Хэд нас потом разберёт, сколько нас было.
— И то верно, — сказал Неджел. И похлопал Келли по плечу. — Ты не западай, старик, капитан вернётся, всем вставит. Ребятам тоже это всё нервно. А может, и вирус действует. Кто его знает, — и повернулся к штрафнику. — Вызвался — молодец. Пару тебе сейчас подберём. Но смотри: не найдёте — голову оторву, а капитан Келли подержит.
— Найдут! — Энрихе поднялся и сел в кресле, превозмогая боль в костях.
Бойцы были уверенны, что он без сознания, и воззрились, как на воскресшего.
— Ну, чего встали? — усмехнулся иннеркрайт. — Ищите второго пилота. И — медика мне! Я тоже полечу. За меня с вас тоже «никто не спросит».
История двадцать вторая. «Сон в зелёную ночь»
— Вам больно?
В голове звенит, будто колоколом по ней бьют.
— Нет, — сказал я и попытался подняться, но тело плотно оплетали магнитные ленты, прижимая меня к кушетке. Дышать получалось, не больше. Спецкостюма, скосив глаза, я на себе не обнаружил, но прочая одежда наличествовала. Попробовал головой вертеть — бестолку. Обзор закрывал невысокий купол.
Выходило, что лежал я в чём–то типа капсулы меддиагноста, только объёмнее.
Ленты держали основательно. Дернулся пару раз, стараясь, чтобы со стороны было не очень заметно… Однако от спрашивающего мои усилия не укрылись.
— Мы вас освободим, если вы пообещаете вести себя спокойно.
— Ну, допустим, обещаю, — усмехнулся я.
— Враньё, — сказал другой голос. — Попробуйте ещё раз?
— Не враньё, а шутка. Отпустите меня, даю слово, что ничего плохого вам не сделаю.