— Домато ваш шпион?
Второй рассмеялся с явным облегчением.
— Скажите, капитан, а вы шпион собственных родителей?
— В смысле? — он сумел меня удивить.
— Воля людей свободна по определению. Тело может быть не свободно, разум может быть опутан предрассудками. Но воля границ не имеет. Некоторые из тех, кто живёт среди нас, не могут без вашего мира. Это родной для них мир. И они имеют право погибнуть за него. Они немного лучше понимают взаимосвязи, ведь связано всё. Но они — такие же люди, как вы. И выбирают свою судьбу сами. Воля выше, чем жизнь, иначе жизнь не имеет смысла.
— Значит, я сейчас тоже свободен?
Он кивнул и улыбнулся:
— Только мы и не собирались ограничивать вашу свободу.
— Есть ведь ещё и свобода знать? — я попробовал перехватить инициативу.
— Есть, — согласился мой собеседник и сел напротив. — Спрашивайте. Сумеете спросить — ваше право.
Оба мужчины находились в пределах видимости, руки не прятали. Усыплять меня насильно они, вроде, не собирались. Что же им от меня может быть нужно?
— Кто вы?
— Люди.
Вот так, да? Я понял, что мой собеседник будет отвечать только на точно заданные вопросы, но как же мне их задать?
— Как вас зовут? — нашёлся я.
— Меня? Сетистэр.
— Это и имя, и должность?
— У вас хорошие гены, — снова улыбнулся он. — Да.
— Что значит — хорошие гены? — зацепился я за его слова.
— Гены большинства ваших соотечественников понесли необратимые изменения.
— Излучения?
— Нет.
— А что тогда?
Он промолчал.
— Причина в том, что мы покинули Землю?
— Нет.
Я задумался. Как же задать этот проклятый вопрос так, чтобы он ответил? Я почти ничего не знал о них. Да, что там почти — вообще ничего. Разве, что вот эти два слова продолжали меня беспокоить «хорошие гены».
— Почему у меня «хорошие гены»?
— Вам повезло. Ваши предки пострадали меньше.
— Была какая–то катастрофа? На Земле?
— Ну вот что с ним делать? — обратился Второй к Первому. — У него действительно хорошая генетика и третья сигнальная система уже начала развиваться.
— Он, так или иначе, скоро сам начнёт понимать ответы на свои вопросы, — пожал плечами тот, что меня привёл.
— Вы должны дать нам слово, — решился Второй. — О том, что никому ничего не расскажете, где были и что видели. Людям ещё не время знать это. Мы полагаем, что решение найдётся, но не нужно сейчас порождать новое противостояние среди соплеменников. Мы покажем вам кое–что, но пообещайте, что об этом никто не узнает.
Я вздохнул. Ну, скажи, кто мог бы отказаться на моём месте?
2. Линкор Империи «Каменный ворон» — открытый космос — Плайта
— Умная собачка, хорошая собачка, — Энрихе наглаживал нервно дрожащую Кьё. — Ты же у нас собачка–пилот? И невесомости совсем не боишься, да? Таскают тебя эти гады туда–сюда… — он покосился на пилота–штрафника сидевшего за вторым пультом.
Чуда не произошло, второго пилота с испорченной биографией найти не смогли. За первым пультом сидел Рос, и на лице его, необыкновенно гладком после удаления ожогов, было написано «да пусть хоть дисквалифицируют!»
Ещё двух штрафников взяли для «балласта». Они не стали делить одинокое свободное кресло и уселись прямо на полу.
— Кидать будет, — скупо проинструктировал Рос. — Пристегнулись оба. А то в процессе — высажу.
Энрихе не слушал, он смотрел в глаза Кьё.
— Хорошая собачка. Умная собачка, — приговаривал он, настраиваясь на немудреную эмоциональную волну животного.
Собака высвободила морду и уткнулась иннеркрайту под мышку.
— Думай, Кье, думай. Без тебя мы хозяина твоего не найдём.
Заглянул Келли.
— Не боитесь вы со штрафниками? Мало ли? Мне тогда лендслер — того.
— Я час назад с алайцами летал. По сравнению с ними ваши штрафники — воспитанники дамского пансиона, — Энрихе отстегнулся и махнул Росу, подожди мол.
Он выбрался из шлюпки, отвел Келли в сторону.
— Алайцы мои, — сказал иннеркрайт тихо. — Если не вернусь — должны умереть. Вы за это отвечаете ЛИЧНО.
Последнее слово он произнес с умеренным ментальным нажимом. Потом быстро повернулся и полез в шлюпку.
Рос едва дождался пока иннеркрайт усядется. Руки его скользнули по пульту, и малая шлюпка, боевой модуль, отстреливающийся прямо из «оружейного кармана», плавно вошла в шлюзовую камеру. Ещё толчок. Энрихе почувствовал, как ласковая невесомость приподнимает ноющее тело.
Рос, казалось, вообще не управлял «двойкой», он двигался так, словно был слит с нею воедино. Сначала они планировали взять большую десантную шлюпку и стартовать через ангар. Но Тусекс заявил, что даже лёгкая «двойка» едва даёт в условиях атмосферы Плайты семнадцать единиц скорости, а кроме скорости в игре со «шнуром» рассчитывать не на что. И на конспирацию плюнули.