Локьё смотрел на меня прищурившись, и я гадал, увернуться, если он и меня решит украсить как Бризо, или — пусть бьёт.
Эрцог поднял левую руку, украшенную витыми экзотианскими перстнями, поправил один из них…
Я решил не уворачиваться, и просто ждал, чуть наклонив голову, чтобы удар пошёл вскользь, если он будет с левой.
Но Локьё сдержался.
— Скажи, — усмехнулся он. — Как Адам тебя терпит? Характер у него тоже не сахар. Только Боги знают, как ты мне надоел. И я же ещё и вытаскивать тебя должен, — он «снял» с меня свой тяжёлый взгляд и уставился на Бризо. — Ну, за сколько ты его «купил»? Только не ври. Ты знаешь, что я и алайца могу заставить визжать от боли и кататься по полу.
Бризо замялся, но, увидев, что эрцог чуть приподнимается из кресла, вскинул обе ладони, останавливая его.
— Ну! — эрцог был не намерен шутить или медлить. — Этот парень был моим гостем и летел от меня. Я перекуплю контракт.
— Я… — замялся Бризо. — Я не имею претензий… Ваша кровь — моя кровь, ваш гость — мой гость, — пробормотал он, вжимаясь в кресло, как крыса.
— А кто хотел меня купить? — спросил я эрцога.
— Он не скажет, — пожал плечами Локьё. — Контракты составляются так, что он раньше сдохнет, чем откроет рот. Я могу заставить его, конечно, может в момент смерти мы ему память и взломаем, но он мне ещё нужен. Так что, забудь. Тебе и так повезло. Хотя тут уже неизвестно, кому повезло больше: мне или тебе…
Я был уверен — эрцог знает, кто заказал мою голову алайцам. Но он никогда не скажет. А выбить из него это невозможно. При необходимости такие, как он могли полностью отключать определённые отделы мозга. Отрезанные от кровоснабжения — эти участки гибли в считанные минуты. И информация гибла вместе с ними. В империи знали только один способ разговора с эрцогами — вскрыть череп, как консервную банку. Да и то — вскрывать нужно было максимально быстро, пока обладатель черепа не успел разрушить свой собственный мозг.
Бризо тем временем продолжал сереть лицом. С чего бы это, интересно?
— Я могу узнать, что всё–таки твои люди делали на Плайте? — спросил я эрцога.
Тот удивился.
— Это ещё зачем? Или тебе что–нибудь посерьёзнее бича предложить, дурак настырный?
— Я не понимаю, — сказал я просто и без вызова. — Зачем жечь собственную планету? Откуда здесь алайцы? Боюсь, если ты отпустишь меня, я всё равно влезу снова. Потому, что я был достаточно близко от планеты. Это невыносимое ощущение, смотреть и слушать, как она кричит от ужаса… Что же вы делаете?
Эрцог помолчал. Поморщился, словно вспоминая что–то.
— А ты бы мог и сам догадаться. Раз способен чувствовать, что мешает тебе сообразить, зачем в таком деле нужны алайские корабли? Кого ещё на такое пошлёшь?
— Но зачем?
— Ладно. Только в общих чертах. Примерно то, что знает и Бризо. И ты убираешься отсюда.
— Смотря, что я узнаю.
— Ты с кем так говоришь, мальчишка!
Эрцог поднялся и уставился на меня. Но вызова я не принял. Я расфокусировал взгляд и ушёл за него. Потом вообще опустил голову, чтобы не смотреть на Локьё. Я чувствовал, что нам не время сейчас ссориться.
Не знаю, о чём он думал, но он сел, наконец.
— Ладно, Хэд с тобой, — выдохнул он. — Когда ты ещё не родился, мы воевали с хаттами. Ты в курсе?
Я кивнул. Историю войн я знал гораздо лучше истории цивилизации.
— Помнишь, в чём состояла проблема? Хатты были довольно странными гибридами машин и живой плоти. И, если в космосе подбитый корабль не давал шансов ни нам, ни им, то на своих планетах оборону они занимали намертво. Тогда мы взялись за разработку биологического оружия. Этакой помеси вирусов и бактерий, которые разрушающе действовали бы и на механические части хаттов, и на их живую плоть. Был создан жуткий и очень агрессивный технобиологический гибрид. Применение этого «оружия» хранилось в строжайшей тайне. В дэпы это не попало вообще, но, учитывая неисповедимость путей разведки, твои старшие друзья могут знать об этом кое–что.
— Я — нет.
— Вижу. После войны заводы–лаборатории, производившие вирусы, были законсервированы. Но не всех это устраивало. Недавно я узнал, что получено разрешение на расконсервацию … По стечению обстоятельств, производство велось именно здесь, на Плайте. Теперь тебе всё понятно?
— И вы стали играть против своих?
— Я был среди тех, кто применял биологическое оружие против хаттов. А эти, зеленомордые, просто не знают, с чем имеют дело. Начинка вирусов, переориентированная на гуманоидов, вызовет такие последствия, что мало не покажется никому. Доволен теперь?
— Из–за меня вы уничтожили не все заводы?