— Белая Мга живёт за Костяными болотами. Через полый стебель донницы пьёт она ленивые людские души. Да так пьёт, что иной и рад. И кажется ему — нет счастья иного, чем выпитым быть до донышка. Уж потом только плачут. Да поздно. Выпьет Мга, и уйдёт себе за болота. А после и не отыщешь её. Не видна она тем, кто без души-то, вот как. У кого есть душа, тот и глядеть на неё не захочет, а у кого нету — тому, сколько не ищи, не откроется. Да ты спи, маленькая, спи. Сюда она не придёт. Нет тут у нас ленивых-то.
Двухлетняя Майи-эль, живая и сообразительная не по возрасту, всё-таки спряталась на всякий случай с головой под одеяло. Под одеялом оно вернее.
Старая нянька покачала головой. Завтра опять приедут её «до», опять весь день на землю не ступит. Так и будут носить, передавая из рук в руки, бугаи здоровенные.
Агжея и Колина малая упорно называла «папа», а Мериса — дядя. Нянька пыталась объяснить ей, что он «дада» — дедушка, но Пуговица мотала беленькой головенкой и упорно стояла на своём: раз «папа Ажей» говорит, что дядя, значит — дядя!
Заключение
Мир не очень изменился за эти полтора года. Но напряжённость в секторе постепенно ослабевала: в дэпах уже писали, что противоречия между нашими мирами не такие уж и глобальные, да и население гораздо ближе и в психологическом, и в социальном плане, чем считалось раньше.
Всё это была голая пропаганда. Но мир и состоит из нее. Мы то, чем считаем себя, то, чем нас научили себя считать. И чем меньше мы это осознаем, тем эта чушь в нас крепче. Те, кто говорят мне, что никогда не смотрят новости, ненавидят политику — политизированы до мозга костей. Их мысли, их мир формируют любимые депы. Чужими мнениями, красивыми кадрами. Они даже не разделяют себя и весь этот бред. Чтобы разделить, нужно нырнуть в кровь и в живое.
Но я рад за них. Им так проще. И нам проще — меньше паники. Ведь если бы жители Тэрры знали, что творится в небе, паника в разы умножила бы жертвы среди мирного населения.
Но они не знали. Потому погибли только те, кто был в поместье. Лучше не знать, что происходит вокруг тебя на самом деле. Лучше быть зому в загоне, и считать, что загон — это и есть весь твой мир.
Мир. А мир — это не война.
Локьё, начав возиться с Лесом, вызвал на «Леденящий» полдесятка способных племянников и всерьёз увлекся их обучением.
Энрек осел на Тайэ, но вел там далеко не отшельнический образ жизни. Он ухитрился влезть в десяток весьма странных историй, и не закончил бы работу с Мастером, если бы капитально не обморозился. Болезнь приковала его к постели на полгода, но нервной системе пошла на пользу.
Колин с головой ушёл в политику. В нашу, имперскую. Придуманное нами равновесие требовало, чтобы в Центральных мирах Империи продолжали питать милитаристские иллюзии.
Комкрыла проводил совместные с Содружеством военные учения. Он догадывался, к чему приведёт это странное перемирие.
Впрочем, и я уже догадывался, что будет, когда войдёт в силу настоящий наследник крови дома Аметиста Эберхард Имэ. Только сформулировать вряд ли бы смог.
Истинное знание существует само по себе, вне процессов нашего мозгового вещества. Оно — просто существует. И с трудом сводится к человеческим словам и понятиям. Разве что иносказания выручают.
В целом — понятно было, что с усилением дома Аметиста вся наша система сдержек и противовесов рухнет, Юг Империи развернётся ядовитыми зубами к своему же центру, а в Домах камня прольётся кровь, которая поглотит большую часть ленивых и слабых.
Но до этого времени я должен найти решение. Должен был выбить у вырастившей меня Империи ядовитые зубы.
Хорошо, что часам ещё есть, куда тикать. Я успею выучиться, разобраться в детях и обеспечить грантскими охотничьими всех капитанов, мечтающих завести на корабле собаку.
Мы отыграли почти два десятилетия условного мира. И ты сам решай для себя, стоило ли это жизней тех, кого уже не вернуть.
Я пока научился всего лишь не ставить вопросы ребром. Потому что истина — не рождается в споре. Она просто не может быть выражена словами.
Всё, что я сделал — было моей дорогой меж звёзд. Иначе я поступить не мог. Если бы ты выбрал другое решение — это была бы твоя жизнь и твоё мироздание.
И не надо жалеть о прошлом. Если когда-то ошибся — просто не повторяй ошибок.
И знай — никто и никогда не сможет предвидеть будущее, если его творцы не закованы в твердь телесных понятий о мире.
Мир — сначала тонкое и невидимое, и лишь потом из замыслов и причинных связей рождается твёрдое и способное плакать.