Жёсткие чёрные волосы. Горячее дыхание. Чужая голова.
— Если ты убьешь кровавого эрцога — войны не будет двадцать лет, как и обещает Локьё. И то, что начнётся потом, уже не будет войной между Содружеством и Империей. У Южного сектора в другой ветви совсем иное будущее.
Она затихла, слушая мое сердце.
Кьё просунула морду в палатку, вошла, виляя задом и заглядывая в глаза. Собака намекала на подачку.
Если сердце мешает — брось его собакам. Так говорят здесь, на Крайне.
Горячее сердце — хорошая пища для зверя, да и бездна не станет потом жрать того, кто холоднее её.
Убей себя. Горячий человек — лишь пища для таких же горячих.
Эй, а ты — горячий? Или чувства твои вырвали, и собаки подбирают их вонючие перламутровые кишки⁈
А ты пустой. В тебе больше нет тёмного материнского нутра.
И только нити пустоты проходят там, где раньше билась душа. Нити, соединяющие тебя с Ничем. Тень твоя — Пустота. И вокруг тебя — Пусто. И сам ты — сродни Бездне.
Дара подняла голову и отшатнулась от меня, а я механически подхватил её, не дав упасть.
Она ничего не сказала.
Кьё заскулила, обеспокоенная нашими неподвижными лицами, и я потрепал её между ушами. Печенья у меня для собаки не было.
Ничего. Скоро поднимемся на орбиту.
«Персефона» полностью оснащена и готова к бою. И уж сладостей там для этой хитрой морды хватит.
Всем хватит. Жизнь кормит и поит по полной. Пока ты не поймёшь, что есть её пища, и она не встанет тебе поперёк горла.
«Леденящий», эскадра Содружества
— Отец, я должен лететь с ними! — Энрихе буквально ворвался в каюту Локьё, расшвыряв, как котят, стоящих у дверей особистов.
Как он узнал? Эрцог дома Сапфира не планировал посвящать сына в задуманное.
— Агжей не справится один! — выдохнул иннеркрайт, и зрачки его заблестели, как у дикого зверя.
— Ну, это пятьдесят на пятьдесят, — холодновато усмехнулся Локьё. — Шансов, я думаю, достаточно. — И возвысил голос. — Сядь, здесь не зоопарк!
— Ты не понимаешь, отец! — Энрихе всё-таки рухнул со всего размаха в кресло. — Там двое ублюдков, а он будет стоять против них один!
— Ну да, — кивнул эрцог. — Я не понимаю. Я — старый полоумный идиот, которому и без того трудно будет заштопать твою репутацию. Но я заштопаю. А некоторая текущая твоя тупость будет мне даже на руку. Чем же мне ещё оправдать плохое воспитание наследника?
— Какого наследника? — не понял в первое мгновение Энрихе.
Но ответа ему не потребовалось. И он выругался. Выругался так, как ругались на «Вороне» штрафники — грязно и некрасиво. И сжал ладонь в кулак.
Глубокие рваные царапины проступили на слоёной белизне столешницы.
История сорок первая. Предательство
Грана и воздушное пространство над ней
Из отчёта импл-капитана Пайела
— Что-то случилось, капитан? На вас лица нет, — нахмурился поджидающий меня у шлюпки Дерен.
Нет лица. Ага. Было, но всё вышло.
Я легко вернул привычное выражение, надев его, словно маску.
Никто кроме меня не узнает, что сказала сегодня Дара. И никто кроме меня не имеет права на это знание. Даже Дьюп.
Какое-то время я следил за руками Дерена, активирующего шлюпку. Движения вполне соответствовали задачам. Значит, можно считать, что парень выздоровел. И можно брать его сегодня с собой в ту мясорубку, что мы готовы устроить.
Вылечили — и в мясорубку. Служба у нас такая.
Девять кораблей армады в самом тылу врага. Почти в чужом сердце.
Это невозможно, но Локьё подыграет нам. Резерв отреагирует с запаздыванием.
И только два варианта. Мы уходим, прикрываясь кровавым эрцогом. Живым. Или мы убиваем тварь в течение часа и исчезаем раньше подхода экзотианского резерва с Палма.
Все остальные варианты оставляют нас покоиться там же, на Тэрре. Вместе с кровавым эрцогом или без него. Абэ.
Если бы я мог сделать всё один, мне было бы легче. Но я потащу за собой девять кораблей. Почти двадцать тысяч человеческих жизней — от капитанов до распоследнего штрафника.
Тут бы хоть снять с кораблей десантников, но мне и десант понадобится. Мне же что пять тысяч угробить, что двадцать.
Я достал синийский кристалл и развернул план обороны Тэрры.
Весьма приблизительный план, составленный нашей разведкой. Но были в нём и неожиданные проблески. Особенно схема родового поместья эрцогов дома Нарья.