Снаружи холодно. Ветер сдувает со скал снег, но какой месяц на дворе Игорь не знал и, значит, не знает этого его альтер эго[4] — Бармин. Когда парень остался один, он быстро потерял счет дням и, возможно даже, умом тронулся. Во всяком случае, память отрока обрывалась где-то в первых числах октября, и какой нынче месяц на дворе неизвестно. А навигация в здешних местах начинается только поздней весной, да и то, кто же станет спешить с визитом в эту дыру? Жопа мира — она жопа и есть! В крепости служат одни штрафники, а в городке живут ссыльные поселенцы. То есть, служили и жили, пока не померли, но тем, кто пойдет сюда из Поморья или из Норвеги об этом ничего неизвестно. Так что, скорее всего, когда-нибудь какая-никакая посудина сюда все-таки приплывет. Вопрос, как до этого чудного дня дожить?
Впрочем, парень здесь как-то выжил. Не заболел, с голоду не умер и даже кое-какой быт для себя организовал. Ну или чужой использовал, потому что Игорю Викентиевичу вспоминались сейчас невнятной памятью отрока Ингвара не эти казематы, а деревянный дом в поселке. В том доме Игорь родился и жил. Сначала с одним отцом, — мать-то родами померла, — потом с дядькой, но Иван Никанорович сгорел от лихорадки как раз на день преподобного и благоверного князя Олега Брянского. Это, стало быть, третьего октября. Игорь его сам и похоронил, но, почему ушел из дома и отчего поселился в этом каменном мешке, не помнил, а потому и Бармину ничего путного «рассказать» не мог.
«Наверное, парень и в самом деле, умом тронулся», — Мысль не лишенная смысла, поскольку в бревенчатом срубе жить всяко-разно удобнее, чем в затхлых крепостных казематах.
Откуда взялись на Шпицбергене бревна, Игорь не знал. Может быть, для строительства использовали топляк от сплава, а может быть, с материка завезли. Но дом был основательный. С печью. С подполом. И с баней во дворе. Так отчего же ушел? Вопрос есть, нет ответа.
«Ладно, — решил Бармин, вставая с пола, — для начала надо бы туда сходить и посмотреть, что там и как…»
«А чего это я так спокоен?»
Мысль возникла сразу вдруг и крайне его удивила. Впрочем, лучше сказать, удивила в достаточной мере, поскольку отсутствие эмоций никаких крайностей не предусматривало. А эмоции у Игоря Викентиевича сейчас, если и были, то явно приглушенные. Словно галоперидолом напичкали, или марихуаны вкурил. Все, вроде бы, понимает, но все при этом по фигу. А еще такой эффект можно получить, если закинутся двойной дозой диазепама. Впрочем, стакан водки залпом, да натощак не менее эффективен. Но Бармину было лень вспоминать, чем еще можно отключить у человека «страдания херней». Он от лечебной практики давным-давно отошел и в последние лет двадцать всего лишь двигал науку в университете Карнеги-Меллона. Так-что, увы, но класс врача-психиатра безвозвратно утерян, поскольку мозгоправ всегда должен быть в тонусе. Иначе никак.
Игорь Викентиевич вышел из каземата в коридор, дошел до лестницы, поднялся наверх. Здесь, во дворе крепости было светло и холодно, но ветер почти не чувствовался. Стены прикрывали.
— Ну-ну… — это были первые слова, которые он произнес вслух. Невнятно, хрипло, но все-таки это была человеческая речь.
Осмотрелся. Стены с угловой и надвратной башнями. Дом коменданта. Казарма, арсенал и службы.
— Ну и зачем тогда было скрываться в подполе? — Прозвучало так себе, но очень уж хотелось услышать свой голос.
«Не слишком разборчиво, смазано, хрипло и глухо», — отметил про себя, но и то сказать, это были его первые слова в этом мире.
«Маленький шаг для человека…» — усмехнулся Бармин и пошел осматривать дом коменданта.
Осмотрел, вышел, сплюнул в сугроб, наметенный ветром около крыльца.
— Н-да…
В доме нашлось пять разложившихся еще в относительно теплое время года трупов, замерзших затем, как они есть. Даже песцы и крысы вволю попировать не успели. А отчего так, иди знай! Но в подполе комендантского дома нашлись невероятные сокровища. Бочки с солеными огурцами, квашеной капустой и мочеными яблоками. А еще бочонок какого-то растительного масла и другой — со старкой. Вино, солонина, мед и брусничное варенье. А вот от зерна и муки остался пшик. Как, впрочем, и от всего остального, что здесь явно когда-то было, — следы остались, — но быть перестало: копченый окорок, вяленая оленина, колбасы… Все прибрало мелкое зверье. Но зато возникал вопрос: а кошки-то куда подевались? Они же человечьими болезнями, вроде бы, не болеют… Но кошек не было. Не было и собак. Может, оттого Игорь и залез в казематы? Ведь на остров забредают белые медведи, хотя эти твари вряд ли шарятся по человечьим кладовкам.
4
Alter ego (в переводе с лат. - «другое я») — реальная или придуманная альтернативная личность человека либо персонажа.