— Увы, это весьма поверхностное впечатление, — грустно усмехнулся Бармин, но взял ее слова на заметку.
«Разговорился, блин! Язык до цугундера доведет!»
К счастью религиозного спора не получилось, и тетушка ловко перевела разговор на другие, более прозаические предметы, расспрашивая Игоря о жизни на острове, о том, чем он занимался в детстве и как выжил, оставшись в Барентсбурге один в полярную ночь. Изображать из себя безграмотного и недалекого увальня было уже поздно, и Бармин попытался своим рассказом сгладить углы. Объяснил, что жизнь в таких местах, как Барентсбург проста, но тяжела. Много физической работы и условия жизни непростые. Опять же климат, — что ни говори, а Грумант расположен за полярным кругом, — да и люди не сахар. В крепости служили сплошь одни штрафники, в городе же жили исключительно политические ссыльнопоселенцы. Статьи у них у всех были разные, но жили они на острове на вечном поселении. Тяжелые люди с трудной судьбой и непростыми характерами, к тому же зачастую обозленные на весь белый свет. Не забыл рассказать и о том, что, следуя спущенной, по-видимому, с самого верха директиве, жизнь в Барентсбурге, — имея в виду быт и снабжение, — была отброшена куда-то в самое начало девятнадцатого века и низведена до откровенно жалкого состояния. В общем, рассказ получился долгий и в достаточной мере утомительный. Эмоционально и физически. Все-таки прошлой ночью Бармин толком не спал, день прошел в перелетах, а за окном, глядишь ты, уже окончательно стемнело. Поэтому решили, что поговорить и познакомиться ближе время у них у всех еще будет, а сейчас, если Ингвар не желает перекусить, — а он, благодаря кофе, табаку и алкоголю был совершенно не голоден, — ему, наверное, стоит пойти отдыхать.
— Твои апартаменты уже приготовлены, Карл тебя проводит, — кивнула бабушка на ожидавшего распоряжений слугу. — А завтра после завтрака поедете вместе с Юлианой и Ольгой в Псков и озаботитесь приобретением достойного гардероба. Ну, и всего прочего, разумеется. У тебя, чаю, никаких вещей, пригодных для жизни в цивилизованном обществе, нет. Вот завтра все и купите.
— А как же деньги? Это же, наверное, все недешевые вещи, — на всякий случай полюбопытствовал Игорь.
— О деньгах не беспокойся, — улыбнулась княгиня Кемская. — Я, слава богу, не бедствую, да и у тебя, полагаю, кое-что есть на банковских счетах. Но это не сейчас. Это мы ближе к лету съездим в Новгород, там все и выясним…
Апартаменты Игоря располагались не в Новом Паласе, а в старой части замка. Конкретно его поселили в Круглой башне, защищавшей некогда северо-восточный изгиб стены. Впрочем, даже став жилой, она, похоже, не перестала служить оборонительным целям. Во всяком случае, пройдя вслед за слугой по соединяющей палас и башню крытой галерее и поднявшись по винтовой лестнице на третий этаж, Бармин оказался в довольно узком коридоре, плавно загибавшемся вдоль внешней стены башни. Дверь, ведущая в апартаменты, выходила на простенок между двумя узкими стрельчатыми бойницами, в которых к величайшему удивлению Бармина располагались автоматические турели с чем-то весьма крупнокалиберным, выглядывавшим наружу сквозь бронеколпак. Турели, судя по всему, работали в автоматическом режиме, но к ним прилагалась система видеоконтроля, — экран сейчас был включен, — работавшая, как понял Игорь, и от обычных, и от инфракрасных камер наружного наблюдения.
«А ничего так крепостица!» — почесал он мысленно затылок, но гораздо занимательнее был другой вопрос:
«С кем воюем?»
Зато апартаменты оказались самого мирного вида. Просторная комната, красивая удобная мебель из светлого дерева, — кровать, письменный стол, два кресла и стенной шкаф, — резной камин, в котором сейчас уже потрескивали горящие поленья, высокое, но узкое окно, выходящее во внутренний двор, и еще одна дверь, ведущая в небольшой, но отлично оформленный и оснащенный санузел. Душевая кабинка, раковина и унитаз, отгороженный от общего пространства матовым стеклом — все вполне узнаваемое по прежней жизни, как, впрочем, и большинство других вещей, окружавших Бармина в этой комнате и в этом доме.
Рюкзак Игоря нашелся в шкафу, но из него Бармин достал только несессер с туалетными принадлежностями и смену белья на утро. Потом он принял горячий душ, отметив, что слуги приготовили для него в ванной комнате запечатанный пластиковый пакет с мочалкой, шампунь для волос и жидкое мыло. Еще там, как в хорошей пятизвездочной гостинице, были разложены и расставлены какие-то совершенно ненужные ему кремы и лосьоны, простой, но практичный бритвенный прибор, качественная зубная щетка и паста для зубов. Порадовавшись дарам цивилизации, Игорь вышел из ванной в одном лишь махровом халате, надетом только из приличия. В апартаментах было достаточно тепло, но ходить голым Бармин не любил. Он даже во время антрактов в сексе, что нередко случалось в молодые годы, — когда «игры в партере и на низком старте» затягивались на всю ночь, — предпочитал надевать трусы, чтобы принести нагой женщине бокал вина, чашку кофе или стакан воды. Все его немногочисленные женщины, не исключая жены, были не из стеснительных и могли расхаживать при нем по дому в чем мать родила. А вот он не мог. Во время секса не стеснялся, но вот, отдыхая от половых излишеств, предпочитал, как говорится, прикрывать срам.