- Извини! – Олег беспомощно смотрел на Потоцкий. – Сам видишь…
- Что ж, - улыбнулся графеныш с предвкушением, - придется мне самому.
- К барьеру, князь! – повернулся он к Ингвару. – Магический поединок один на один, до смерти…
- Как скажете, - практически равнодушно ответил Ингвар.
Сейчас он уже думал о другом. Не о поединке, а о том, что, если во время практически случайного визита в дружественное княжество, против него, человека, носящего две владетельские короны, сходу устраивается заговор, то дела империи совсем нехороши. Личная ненависть к Менгдену – это одно, - неприятно, но объяснимо, - однако откровенный экстремизм, охвативший некоторую часть христиан, намного хуже. Тем более, что Бармин не сомневался, в стане ревнителей древних богов положение ничуть не лучше.
«Нам только гражданской войны не хватает, - думал он, направляясь на дуэльное поле. – Или это уже называется религиозной войной? А кстати, была ли в этом мире Тридцатилетняя война[6]? Или католикам и протестантам не до того? У них для ненависти есть язычники. А с язычниками христиане точно воевали, и не раз. Неужели снова?»
На самом деле, это был эвфемизм. Никакого дуэльного поля в городе не было, зато был давным-давно осушенный крепостной ров: двадцать пять метров каменистого грунта, - присыпанного сейчас снегом, - между двух, сложенных из кирпича опорных стен. Это, разумеется, в ширину. В длину там было метров сто по прямой. Вполне достаточно для дуэли.
«Убивать или нет, вот в чем вопрос».
В принципе, можно было бы и прибить, но уж очень большая разница в силе. Потом перед собой будет неудобно, не то, что перед другими.
«Но наказать-то говнюка надо или как?»
Получалось, что наказать следует, а вот убивать – нет. Не стоит этот шпендрик того, чтобы об него мараться.
«Ладно, - решил Бармин, встав напротив Потоцкого, - живи!»
Их разделяло метров тридцать, никак не больше, и Бармин позволил своему противнику скастовать атакующее заклятие, подставив под него щит буквально в последнее мгновение. Заклятие оказалось хитрое, с двойным дном, но, чтобы ударить по Ингвару, ему не хватило ни скорости, ни силы. Реакция Бармина была на высоте, а щит – сложное переплетение огненных и водяных жгутов, - непробиваем для любого мага, имеющего Дар ниже десятого ранга. Это все Бармин вычитал в записках своих предшественников, и вот ведь – пригодилось. Ингвар легко отразил атаку Потоцкого и, чуть помедлив, нанес ответный удар. Вернее, три сопряженных выпада: два – молниями по коленям Потоцкого и один – воздушным молотом по голове. Это обеспечило графенышу переломы обеих ног, не говоря уже об ожогах, и тяжелое сотрясение мозга. Теперь, каких бы целителей ни нашли ему друзья и родственники, месяц в постели Потоцкому обеспечен. А, возможно, и два. Так что показательная порка состоялась, но клиент остался жив. Спасибо не скажет. Скорее, возненавидит еще больше, но урок предназначался не ему, а всем другим идиотам, которые соберутся прикапываться к Ингвару.
[1] Балта́ - название топора с узким лезвием и боевого топора в период XV — XVII веков.
[2] Исарский (Езерский) улус - княжество енисейских кыргызов XVI—XVIII вв. в центре современной Хакасии между долиной Абакана и Батенёвским кряжем.
[3] Велесовы дни (конец декабря) или Зимний Новый год (Коляда) начинался Днем Зимнего Солнцестояния.
[4] Селога - псковский посадник в 1327—1337 гг.
[5] Труворово городище - археологический памятник VII—XVIII веков близ Изборска. Занимает остроконечный треугольный мыс приподнятого плато высотой до 48 метров — Жеравьей горы над Городищенским озером.
[6]«Тридцатилетняя война» - условное название ряда военных конфликтов в Священной Римской империи германской нации и Европе вообще, продолжавшихся с 1618 года по 1648 год. Война началась с череды религиозных столкновений между протестантами и католиками в Священной Римской империи, и затем переросла в борьбу разных сил в Европе против доминирующей позиции дома Габсбургов. Конфликт стал последней крупной религиозной войной в Европе и породил Вестфальскую систему международных отношений.
Глава 7(2)
Глава 7(2)
- Какой, говоришь, у него был ранг? – спросил Бармин, когда практически сразу после дуэли, - а поединок закончился через двадцать секунд после ее начала, - они с Ольгой поднялись на борт конвертоплана «Менгден». Эдакого «Борта номер один» одноименного графства.
- Покойник был самоуверенным кретином! – счастливо улыбнулась в ответ Ольга. – У него был девятый ранг, но он ориентировался на силу твоего «как бы» Дара, а она, мой друг, едва дотягивает до четырех. Кстати хотела спросить, откуда она вообще взялась? Ты же стихийник, колдун, а не маг, и еще месяц назад классика у тебя была по нулям.
- Да, вот, не успел рассказать, - «повинился» Бармин, усаживаясь в кресло. – Подарок от дедушки получил.
- От какого дедушки? – не поняла Ольга.
- От прадеда, - уточнил Ингвар. – Там, Оля, такая магия, что не сразу и сообразишь. В общем, он мне оставил в наследство «спуд», а в нем, оказывается, кроме силы, еще кое-какие умения в стихийной магии были запакованы.
- Неужели шаблоны?! – ахнула жена. – Инг, миленький, это же редкость такая, что легче… Ну, не знаю, даже что. Я про «шаблоны» слышала только в курсе теоретической магии, это еще в лицее было. А в книгах о таком ни разу не читала. Наверное, есть где-то что-то, но мне не попадалось.
- Что это такое этот шаблон?
- Ну, это, вроде свернутого алгоритма колдовства, - начала объяснять Ольга. - Профессор Столпер говорил, что раньше, лет семьсот-восемьсот назад такое многие маги делать умели. А потом то ли знание ушло, то ли еще что, но сейчас такое мало кто может. Да и те не расскажут. Слишком ценная вещь, чтобы с другими делиться.
- И в чем ценность? – решил уточнить Бармин.
- Получаешь готовое колдовство без того, чтобы его разучивать, а потом вязать. Ценная вещь. Типа по моему хотению. Понимаешь?
- Да, - кивнул Ингвар. – Вот я шесть таких шаблонов от прадеда и получил. И один из них открывает доступ к вашей классике. Но уровень минимальный.
- Четвертый ранг по нижней черте, - согласилась Ольга. – На раньше-то у тебя и того не было!
- Теперь есть.
- И это здорово! – восхитилась жена. – С четвертым рангом тоже много чего можно сделать, если уметь. А мы тебя научим. Будет у тебя не только меч-кладинец, но и синистра - кинжал для левой руки.
- Красивый образ! – улыбнулся Бармин и одним движением пересадил Ольгу из кресла, стоявшего напротив, к себе на колени.
Посадил, но не стал ни ласкать, ни целовать. Просто обнял и прижал к груди, чтобы не чувствовать одиночества и бессилия перед огромностью мира. И добро бы просто мира, но, увы, мир этот был враждебен к таким, как он - слишком большим, сильным и знатным, чтобы не выделяться в толпе. А он ведь ко всему прочему еще и язычник древнего северянского рода и в придачу стихийный колдун, каких мало теперь осталось и в этой стране, и в этом мире.
- Может быть, стоит вернуться домой? – тихонько шепнула Ольга.
Она, верно, поняла, что инцидент с Потоцким выбил Бармина из колеи. Он победил, разумеется, но осадок от всей этой истории остался скверный.
- А что Надозерье уже не наш дом? – так же тихо ответил Ингвар.
Замок давно уже восстановили: отстроили порушенное, отремонтировали и даже отреставрировали. Формально он являлся теперь резиденцией графини фон Нойвид, но Ольга не была в нем ни разу с тех пор, как они все спешно эвакуировались в Усть-Углу. Ну а сейчас, - в связи с этой вот поездкой, - и у нее, Хельги фон Нойвид, и у него, Ингвара Менгдена четвертого сего имени, появилась замечательная возможность посетить «родные пенаты», и грех было этим не воспользоваться.
- Дом, милый дом… - хмыкнула ему куда-то под подбородок жена.
- Можешь смеяться, но это мой первый дом на Большой земле…
Возможно, разговор продолжался бы и дальше, но их прервал командир эскорта, сообщивший, что посадка через десять минут.
- На земле все спокойно, Ваша светлость, - продолжил офицер свой отчет. – Ваш кортеж прибыл в Надозерье еще в 20.00. Завтра в Псков поедем под прикрытием двух геликоптеров. Наши люди уже в Гдове, Блянске и в Гверздоне, обеспечивают фланговое прикрытие, а в самом Пскове за безопасность отвечает княжеская дружина.