Он был рад Федору, - все-таки брат, как ни как, - и его прекрасной альве. Да и детей их он увидел впервые. Парнишки ему, к слову, тоже понравились. Придет время вырастут в отличных бойцов. Но девочка…
- Как она сдерживает свою силу? – спросил он у Кати. – Она же маленькая! И потом, разве Дар может открыться так рано?
- Отвечаю по пунктам, - улыбнулась женщина, явно гордящаяся своими детьми, как, впрочем, и положено хорошей матери. – Альвы иногда рождаются, имея открытый Дар.
- Ты тоже родилась с Даром? – Закономерный вопрос, не правда ли?
- Нет, - покачала собеседница головой. – У меня все было нормально, как у всех. Открылось вместе с созреванием. В четырнадцать лет. И не смотри на меня так, у альвов, Ингвар, месячные начинаются позже, чем у людей. Такова наша природа.
- А что насчет Арины? – вернулся Бармин к теме разговора.
- Она росла в племени моей бабушки, - чуть погрустнев, ответила Екатерина. – Мы ее только недавно забрали. Альвы умеют справляться с этой проблемой, а мы - нет. Она ведь не первая такая родилась. Альвы знают… Но росла она без меня. Такова плата за талант.
- Сочувствую. – А что еще тут скажешь? Мать была вынуждена расстаться с новорожденной дочерью, потому что сама выходить ее не сумела бы.
- Кстати, об альвах, - сменила Екатерина тему разговора. – Старейшины приглашают тебя в гости.
- Меня одного?
- Можешь взять с собой кого угодно, - покачала головой женщина, - я тоже с тобой слетаю. Арина хочет навестить родню… Но старейшины хотят говорить именно с тобой.
- Не знаешь, о чем пойдет речь? – уточнил Ингвар.
- Извини, но нет, не знаю, – пожала плечами альва. - Полетишь?
- Разумеется, - удивился Ингвар вопросу. - Через неделю?
- Да, - кивнула она, - это подходит.
- Тогда, оставайтесь у нас на всю неделю, - предложил Бармин. – Отсюда и полетим. Как смотришь?
- Смотрю положительно! – улыбнулась Екатерина. – А теперь отдай мне мою принцессу, и мы пойдем знакомиться с твоими женами.
- Ты их всех знаешь.
- Не всех, но некоторых, - поправила его альва. – Но Арина и мальчики с ними пока незнакомы. Надо дружить. Все-таки родственники.
«Родственники? – удивился Бармин. – Она имеет в виду Марию или своего мужа? Или, может быть, обоих?»
- Ты все понял правильно, - улыбнулась она еще шире. – Я в курсе наших сложностей. И просто для сведения, Инг, мне это не мешает.
- Понял, - кивнул Ингвар. – Спасибо, Катя. Пошли! Нас, верно заждались. У нас по субботам обед подают в шесть. И вот, к слову, раз Арина выросла в Тартаре, я думаю, ей должны нравиться пироги с ягодой и медом.
- Мальчики тоже любят, а я просто обожаю, - обрадовалась альва. – У вас здесь что, тоже делают дрожжевое тесто на меду?
- Угадала, - улыбнулся Бармин. – Как раз к вашему приезду подгадали. Повар у нас отменный, напек пирожков с лесной ягодой. Они, ты же знаешь, разные бывают…
- Уговорил! Побежали!
Но, разумеется, они никуда не побежали, а пошли. Спокойно, уверенным шагом через двустворчатые двери Нового паласа, через большой холл парадной части, где слуги забрали у гостей теплую зимнюю одежду, - шубы, шубки, пуховики, - вверх по лестнице на второй этаж в анфиладу приемных залов и достигли наконец Семейной трапезной Менгденов. Это было высокое и просторное помещение со сводчатым потолком, украшенным каменной резьбой. Одно из самых старых помещений Нового дворца, построенное в самом начале XVI века. Стены были облицованы деревянными резными панелями, - темные барельефы на темы замковой жизни, окаймленные тройными рамками сложного узора, - дубовый и лиственничный паркет, и все прочее в том же духе: пара гобеленов, бронзовые сложного литья свечные бра с зеркальными отражателями, бронзовые торшеры по углам, двустворчатые двери в боковой стене, ведущие в буфетную, в которой был устроен кухонный лифт, и, наконец, длинный обеденный стол на двадцать четыре персоны, - это же семейная трапезная, а не пиршественный зал, - застеленный льняной вышитой скатертью и украшенный хрустальными вазами с цветами и старинными серебряными солонками и перечницами, уксусницами и подставками для салфеток, и, разумеется, изысканными кувертами[3] работы начала прошлого века. Поздний обед должен был пройти при свечах, так что ни электричества, ни керосиновых ламп сегодня здесь не было. Зато зажженных свечей было вполне достаточно, чтобы осветить весь зал и придать событию торжественный вид в зимнем стиле. Последнему способствовали и два разожженных камина. Однако, в целом, это был обед, как обед, - праздничный, но без перегибов, - разве что несколько блюд явно намекали на северянскую старину. Кёж и козули[4] пришлись по вкусу деткам, но были проигнорированы взрослыми, которым, в свою очередь, понравились воложи[5], с которыми хорошо пошли мясные и рыбные пироги и кулебяки.
Настроение у всех было приподнятое, а хорошее вино из Тосканы сделало его еще лучше, и за оживленным разговором хозяева и гости засиделись за столом гораздо дольше, чем планировалось, но все когда-нибудь заканчивается, завершился и этот чудный вечер в кругу друзей и родных. Однако, встав из-за стола, хозяева и гости, - ну, кроме детей, разумеется, - все еще не были готовы прервать общение, и, разбившись на несколько небольших групп по интересам, разошлись кто-куда. Кто-то в курительную комнату, например, а кто-то в биллиардную или в одну из гостиных второго этажа. Сам же Бармин, прихватив с собой Федора и Марию, направился в свой рабочий кабинет, куда приказал подать кофе, коньяк и сладости. Предстоял серьезный разговор, и откладывать его на потом никто не хотел: ни Бармин, ни Федор. Потом, во все последующие дни до отъезда, они смогут поговорить еще не раз и не два. И темы найдутся, и время, и, разумеется, место. Но сегодня им предстояло окончательно расставить все точки над «i» и понять, что и как они будут делать в ожидании большой войны и во время нее. И, хотя Бармину очень хотелось начать с главного, этот вопрос он оставил на десерт.
- Еще раз хочу подтвердить слова Марии, - сказал он вслух. – Когда начнется заваруха, но лучше все-таки уже в преддверии войны, бери Катю и детей и отправляй к нам. Это лучше, чем Сибирь. Что там и как будет с цинцами и манджурами, никто предсказать не может, а здесь, на Север-Западе и Западе уже через месяц два будет воссоздан Западный комплот. Свой край мы, всяко-разно, отстоим, - сил у нас много, было бы единство, - а, если что, уйдем в колонии. До Нового Пскова[6] через Северную Атлантику на реактивном лайнере шесть часов полета. А в Новом Свете нас пойди еще сколупни. Нет у нас там пока хищников подходящего размера. Ты, к слову, у нас тоже желанный гость, сам знаешь.
- Знаю, - подтвердил Федор. – Ты тоже знаешь, Ингвар. Я человек военный, мне по должности положено родину защищать. Придется вместе с хазарами держать Крым и побережье практически до самой Абхазии, и, если турки ударят через Кавказ, то, по планам, мы будем вынуждены ввести войска в Грузинское царство. Но вот Катю и детей действительно отправлю к вам. Ты прав, у вас надежнее, и Мурка вон – родная кровь.
- Ну, Миа так и сказала, - пожал Бармин плечами. – Просто хотел еще раз подтвердить и наше приглашение, и наши обязательства.
- Я так и понял, - кивнул Федор, бросив быстрый взгляд на сестру. – Всем разливаю?
- Я уже взрослая, - огрызнулась Мария, почувствовавшая колебания в голосе брата. – И не смотри на меня так, Федор. Я мужнина жена, между прочим, и в бою была. Вот!
- Значит, всем, - добродушно усмехнулся Федор и взялся за бутылку.
- Хороший, - оценил он этикетку и продолжил говорить, разливая коньяк по хрустальным стопкам. - И к слову, о войне. Отец подписал разрешение, так что танки – тридцать «вепрей» 15-й серии, - отгрузим вам уже в начале марта. Экипажи я могу навербовать у хазар, боеприпасы и съемное оборудование отправлю с армейских складов в Кериче. Там кое-кого придется подмазать, но то невеликие деньги. С геликоптерами сложнее. Разрешение, понятное дело, получено, но нет в наличии готовых к отгрузке машин. Раскупают их в последнее время, как горячие пирожки. У многих, знаешь ли, чуйка сработала. Знать никто ничего не знает, но люди тревожатся. А когда людям страшно, они спешат прикупить оружия. Человек с ружьем – это, Инг, совсем не тот же самый человек, когда он без ружья. Впрочем, Катин дядька клятвенно обещал отдать тебе машины из первой же боеготовой партии. Конец апреля, край – конец мая. Но у меня для тебя есть кое-что из вторсырья. В Ханском городке есть армейский пункт утилизации. Там чего только нет. На самом деле, все есть, потому как государство у нас большое и богатое. Чуть что, на выброс, в металлолом и в отстойники. Туда, между прочим, сбрасывают много почти исправной техники. Поэтому местные умельцы навострились продавать на сторону запчасти и даже собирают из поступающего утиля вполне годные машины. Из трех одну, но она же вполне себе боеспособна. Вот я и озаботился. Намекнул, что могу и ревизию устроить. Так что, к началу апреля обещали собрать тебе семь ударных «канюков»[7] по смешной цене. Чаю, не помешают. И уж точно не обеднеете.