— Он, — подтвердил Фухе и изложил Конгу свои приключения последних двух дней.
— Ясно, — заявил тот, выслушав своего приятеля. — А теперь слушай: поддакивай этим типам во всем, но ничего не делай без моего указания. Учти, этот Кустопсиди связан с руководством парижской мафии — тип он очень опасный. Ну, о ля Роке ты уже, наверно, составил свое мнение. Алекс вечером будет в русском ресторане «Ля Водка», ты постарайся его повидать. Что-то этот Горгулов взялся за нашего Габриэля всерьез. Они явно хотят его запутать, что, сам понимаешь, нетрудно, а потом использовать. Что они задумали насчет тебя, пока неясно, но уж во всяком случае ты нужен им не как член правительства.
— Они готовят путч? — спросил Фред, не сомневаясь в ответе.
— Готовят. Да, к слову, Алекс не ошибся, и братья Риччи действительно в Париже.
— Они тоже с ними?
— Вроде нет, но черт их знает. В общем, будь осторожнее. Да, куда тебя везти? В Лувр, на Монмартр или на пляс Пигаль?
— Сам езжай на Пигаль, — парировал Фред. — Вези меня к моему особняку.
— Что? — удивился Конг. — К этой девочке, Флорентине? Но учти: только ты уехал, они тут же взяли дом под наблюдение.
— Они что, с вокзала за нами следят?
— Раньше! — махнул рукой Конг. — Наверно, еще от твоего дома. А кстати, что это ты разглядывал в своем, как ты его называешь, особняке? Кроме хозяйки, естественно?
— Сохранность деревянных панелей, — буркнул Фред. — Потом расскажу.
— Давай, давай, — согласился Конг. — Ладно, иди гуляй, но будь осторожен и не забудь: вечером Алекс будет в «Ля Водка».
Фред с шиком подкатил к бывшему особняку герцогов, вызвал свою новую знакомую, и молчаливо ухмылявшийся Конг повез их на Монмартр.
Отпустив такси, молодые люди весь день гуляли по старому Парижу, причем Фред позволил себе немного шикануть, благо тысячи, полученные от Кустопсиди, позволяли это. И весь день, как без явного энтузиазма заметил Фухе, за ними вежливо, аккуратно и неотступно следили сменявшиеся то и дело крепкие молодцы, как две капли воды похожие на тех, что Фред видел на улице Гош-Матье.
Ближе к вечеру Фухе отвез Флорентину домой, а сам решил вернуться в отель, чтобы, передохнув, направиться в «Ля Водка».
Уже у дверей номера Фред почувствовал что-то неладное: пахло сладким турецким табаком, который он сам никогда не курил. Фухе вынул свой старый браунинг, купленный по случаю еще год назад, и, решив выяснить все сразу, открыл дверь, держа пистолет наготове.
Он щелкнул выключателем и, как только вспыхнул свет, понял, что не зря приготовил оружие: прямо перед ним в кресле сидел Блэджино, а на диване удобно расположился его брат Луиджи-Сипилло.
8. ПРИМИРЕНИЕ
Фред, не теряя времени, направил ствол браунинга в грудь Блэджино. Тот замер на месте.
— Поднимите руки! — распорядился Фухе. — Оба!
Братья повиновались.
— Имей в виду, Луиджи, — продолжал Фред, — если ты двинешься, я продырявлю твоего братца. А теперь станьте лицом к стене.
Братья, не говоря ни слова, выполнили приказ. Фред сел в кресло, не опуская пистолет, достал «Синюю птицу» и закурил.
— А теперь добрый вечер, синьоры, — вежливо сказал он. — Зачем пожаловали? Я весь внимание.
— Не стреляйте, эччеленца, — сказал в ответ Сипилло. — Что это с вами, Фердинандо? Клянусь Мадонной, мы пришли только поговорить!
— Как же! — кивнул Фред, затягиваясь дымом. — Уже пытались. Ну-ну, продолжайте.
— Вы зря нам не верите, эччеленца! — продолжал Сипилло, — Вы сейчас поймете, что мы пришли вовсе не из-за Мари из «Козочки». Зто нас уже не волнует. Пьетро, да скажи ты ему!
— Мари вышла замуж, — мрачным голосом произнес Блэджино.
— Когда? — от удивления Фред даже положил пистолет. — И за кого?
— За хозяина, на следующий день после твоего отъезда. Я вчера звонил, так что точно, — сообщил Блэджино.
— За Коротышку Франца? — поразился Фред. — Да ему же за пятьдесят!
— У него ресторан, — еще более мрачно заметил Блэджино. — Так как, можно руки-то опустить?
— Валяйте, — разрешил Фред. — Садитесь и потолкуем, раз так вышло.
Прежние недруги уселись за стол, налили по рюмочке коньяку, и Сипилло начал:
— Синьор Фердинандо, несмотря на существовавшие между нами трения, вы должны все же признать, что мы никоим образом не мешали вашей коморре обделывать дела…
— И в ваш район не лезли, — добавил Блэджино.
— Тем более нас удивил ваш визит в Париж. Мы тут же навели справки и узнали, что вы не просто едете в Париж, но вы направляетесь к Кустопсиди…
— А в чем дело? — не понял Фред. — Мы в Париже не по делам коморры.
— Вы шутите, эччеленца, — кисло заметил Сипилло. — Вы еще скажите, что незнакомы с Демисом Кустопсиди, будь он трижды проклят, порка Мадонна!
— Знаком, — согласился Фред. — Но кто он, собственно? Я с ним знаком как с секретарем ля Рока — и только.
— Он не знает! — Сипилло в возмущении воздел руки вверх. — Он не знает! Да этот Кустопсиди, пер бакко, руководит парижской коморрой, которая как раз пытается захватить наши рынки! Неудивительно, что мы тут же помчались за вами.
— Да успокойтесь! Ни я, ни Кинг не лезем в ваши дела. Мы не собираемся помогать этому горбуну.
— Ты еще его не знаешь, — покачал головой Блэджино. — Вот послушай, что мы тебе о нем расскажем!..
И братья Риччи, перебивая друг друга, стали повествовать Фреду о злодеяниях элегантного горбуна…
Тем временем Габриэль Алекс не терял ни минуты даром. Вот уже второй день он пил-гулял и веселился с душой-парнем Сеней Горгуловым. Первый день чернорубашечник поил Алекса «Смирновской» в своей мансарде, сплошь украшенной двухголовыми орлами и черными свастиками вперемежку с портретами Николая Второго (с обязательным черным крепом) и Бенито Муссолини.
После опорожнения третьей бутылки Алекс проникся к своему новому лучшему другу полным доверием и выложил ему все: о своем папашке-купце из Новомосковска, о друге своем нищем герцогишке Фуше, ставшем теперь Фухе, об их главаре загадочном Акселе Кинге и даже об официантке Мари из «Козочки». Горгулов поддакивал и все подливал. Алекс и сам не заметил, как после очередной рюмки сполз на пол.
Проснувшись, Габриэль обнаружил, что вместо куда-то исчезнувшего хозяина в мансарде находятся двое добрых молодцев, играющих на заставленном водкой столе в «шестьдесят шесть». Увидев, что Алекс проснулся, гости поспешили представиться:
— Поручик Голицын! — щелкнул каблуками первый.
— Корнет Оболенский! — в таком же тоне отрекомендовался второй.
— Г-гаврюшин! — брякнул Алекс, вскакивая, и подумав, добавил: Юнкер!
Голицын и Оболенский заржали и налили Алексу рюмку. Теперь они пили втроем.
— Скажи, Шура, — проникновенно говорил Голицын Алексу, обнимая нового приятеля, — хочешь реставрировать в России монархию?
— И деньжат подзаработать? — в тон ему добавлял Оболенский, подливая Габриэлю в опустевшую рюмку.
— Сделаем тебя губернатором Новомосковска, — шептал Голицын.
— И женим на племяннице великого князя Кирилла…
— А сейчас получишь сто франков…
— И два ящика «Смирновской»…
— Идет, чуваки! — охотно согласился легкий душой Габриэль. — Че делать-то надо?
Поручик с корнетом переглянулись, и Голицын стал излагать суть дела.
9. «ЛЯ ВОДКА»
Между тем Фухе, успокоив братьев Риччи, пообещав не помогать конкурентам и посоветовав сматываться из Парижа подальше да побыстрее, выпил чашку кофе и, поймав такси, велел ехать в «Ля Водка».
— На рус-экзотику потянуло? — полюбопытствовал шофер, оказавшийся бывшим русским офицером.