Национальная идея имеет своим предметом по крайней мере три сферы, в которых нация должна реализовывать принципы, удовлетворять потребности и обеспечивать интересы — это область экономических, общественных и духовных отношений, в конечном счете создающих неповторимый, уникальный строй жизни, русскую цивилизацию.
Чем была экономика России, страны, жившей последние 80 лет под названием “СССР”? Народнохозяйственным комплексом, организованным как единая фабрика, внутри которой господствовали административные, внеэкономические, опиравшиеся на авторитет или насилие отношения. Ни рынка, ни денег, ни товаровладельцев, ни граждан, ни нации, ни права. Всесторонне развитая в научно-промышленном отношении, но патриархально организованная сверхдержава, живущая в условиях социально-экономического эксперимента.
Теперь вместо этих отношений создается среда, состоящая из самодеятельных товаропроизводителей и товаровладельцев, граждан и организованных ими ассоциаций, взаимодействие между которыми опирается на систему гражданско-правовых, договорных, товарно-денежных отношений. С точки зрения политической экономии такая система является капитализмом.
Русское общество на протяжении тысячелетий в своей подавляющей массе состояло из населения, образ жизни которого определялся сельским типом расселения. Разумеется, она никогда не стояла не месте и энергично развивалась. Однако развитие страны в течение нескольких столетий шло главным образом не вглубь, а вширь. Россия приобретала пространства, оставляя следующим поколениям задачу качественного преобразования русской цивилизации. Но это был такой вид развития, который ничем не напоминал средневековую Европу с ее “идиотизмом деревенской жизни” или Азию с ее безвольным подчинением населения авторитарным, деспотичным, закоснелым властителям.
Ситуация в России изменилась коренным образом только в течение нескольких последних десятилетий. Страны крестьян-земледельцев и крестьян-ремесленников, вне зависимости от того, живут они в сельских или городских поселениях, этой России больше нет. Она преобразилась благодаря стремительной индустриализации в страну городов, где утверждается господство морали и нравственности буржуазного (то есть городского) типа.
Духовная жизнь, возникновение, расцвет и гибель которой охватили краткий с точки зрения истории 80-летний период, заключался в приспособленном к русским условиям марксизме. Его идеология, отдававшая приоритет материальным условиям человеческого существования, принципиально отрицала самостоятельный характер идеальных отношений и не признавала, в связи с этим, возможность для появления наций как новой формы человеческих общностей, возникающей как результат длительного процесса становления нового вида государства.
В начале XX столетия, когда в России начали создаваться объективные предпосылки для национального этапа развития, русский марксизм создал “теорию национального вопроса”, в которой, с одной стороны, понятие нации оказалось калькой с понятия класса, с другой — произошло отождествление понятия народа и нации. Теория классовой борьбы, доминировавшая в марксизме, сузила до минимума горизонт его возможностей в области абстрактного мышления. Таким образом, состоялось еще одно отчуждение марксизма от действительного развития, превратившегося в отвлеченную от действительной жизни схоластику.
Теперь, когда эта доктрина окончательно рухнула, превратив русскую разновидность марксизма в анахронизм, русская нация стоит перед необходимостью творческого самопознания. Если она не захочет оказаться в плену других национальных идей или искусственных фальсификатов, вроде марксизма или либерализма, ей придется встать на почву собственных национальных ценностей. Перефразируя Наполеона, можно сказать, что нация, которая не хочет жить своим умом и обеспечивать собственные интересы, будет обречена на то, что усвоит чужие идеи и обеспечивать интересы своих врагов.
Система духовных ценностей, которыми нация должна руководствоваться для исполнения своей миссии на земле, называется национализмом. Само собой разумеется, что утверждение русского национализма как господствующей системы взглядов одновременно должно означать и преодоление в общественном сознании таких его антагонистов, какими являются шовинизм, космополитизм и интернационализм, доктрин, неприемлемых вследствие их разлагающего воздействия для любой нации.
Русские в последние годы отказались от “робких сетований”, приступив к решительному преодолению отжившего прошлого. В отличие от мифического пролетариата, которому, согласно известному девизу, нечего было терять, русским, если они будут пребывать в состоянии робости, нерешительности, покорности, могут потерять шестую часть мира, освоенную ими за более чем две тысячи лет своего цивилизационного развития. Они могут потерять Россию, если будут игнорировать специфическую, потенциально опасную, революционную, а потому переходную фазу национального развития.
Революции не совершаются ни по воле начальства, ни по воли так называемого общества, ни из-за наличия в нем так называемых революционеров. Они происходят вследствие наличия совокупности объективных факторов, которые создают революционную ситуацию.
Оказавшись в такой ситуации, задача нации как раз состоит в том, чтобы активно действовать не вопреки, а в соответствии с ее логикой. Если русским сейчас что-то и мешает, так это недостаточная радикальность в действиях, которая возникла из-за отсутствия ясного понимания цели революции и ее стратегии. Иначе говоря, вследствие недостаточной концентрации в общественном сознании революционных идей, соответствующих характеру данного этапа.
Пройдя лишь первоначальный, в значительной степени разрушительный этап, современная русская революция неизбежно преодолеет собственные недостатки, а заодно опровергнет высокомерно-покровительственные суждения о русской недоразвитости и неполноценности.
На очереди новая фаза революции, которая помимо того, что она приобретет созидательный характер, одновременно станет и периодом утверждения ценностей русской национальной идеи, реализация которой в состоянии превратить Россию в лидера XXI столетия.
Поэтому новая национальная Россия должна без какого-либо сожаления отправить на историческую свалку все, что мешает ей развиваться, и прежде всего советы впавшей в детство “народной совести” с замшелыми баснями о “государстве, стоящим с алебардой на площадях и следящим, чтобы не грабили подданных”.
Важнейшая проблема современной России — преодоление разложения русского ядра государственности. Надо успеть до того момента, пока не произошел необратимый распад “русскости”: по паспорту и физиономии “русский”, по менталитету — приватизированный (денационализированный) “россиянин”.
Действительно, мы живем в ситуации распада национального самосознания ("русские" и «россияне», "новые русские" и "старые русские"), а социологические данные демонстрируют основательную загаженность создания косным «европеизмом» ("правовое государство", "права человека", “интересы гражданина выше интересов государства”).
Одновременно наблюдается частичный или полный распад идентичности:
— расовой (многонациональность — распад государственности, интернационализм, евразийство — отказ от своей расовой природы),
— этнической (утрата самобытности, евро-унификация города, вымирание деревни, утрата языка),
— национальной (утрата признаков государственности, расчленение СССР, федерализм, утрата общей истории, деградация образования, исчезновение научных школ),
— цивилизационной (вырождение универсалистской парадигмы "третьего Рима" и переход к дурному “атлантизму”, утрата литературы, философии и даже политической публицистики).
Обозначившиеся пределы роста в общемировом масштабе и концепция "золотого миллиарда" для наиболее сильных держав оставляют два основных сценария для России. Либо «европеизм» и растворение в колониальной периферии атлантической цивилизации (денационализация), либо «традиционализм» и восстановление цивилизационной идентичности и вхождение в систему мировых цивилизаций с шансами выиграть конкурентную борьбу в условиях культурного и технологического кризиса. Либо мобилизующая опора на древнюю историю (без попыток ссорить одну древность с другой) и идеологию консерватизма, либо физическое вымирание в течение ближайшего столетия.