Когда Нина спустилась ниже и коснулась кожи над поясом джинсов, Крид больше не мог сдерживаться. Сжав в кулаке густые рыжие волосы, он запрокинул ей голову и, склонившись, впился в ее рот. Из горла Нины вырвался стон, отозвавшийся в пульсировавшем члене. Крид прикусил ее нижнюю губу и поцеловал, как оголодавший мужчина. Их языки сплелись, и он сошел с ума от желания.
Нина страстно отвечала, не скрывая своих чувств, и когда придвинулась ближе, Крид подумал, что сможет кончить от одного лишь поцелуя. Он засунул руку под ее майку, погладил плоский горячий живот и раздвинул пальцы, чтобы охватить так можно больше плоти. Крид поднимался вверх, пока не коснулся груди, которую обхватил и грубо потеребил сосок. Ему нужно было попробовать Нину. Резко задрав на ней майку, он склонился и, пососав один пик, передвинулся ко второму.
Нина запрокинула голову, отчего сладкий аромат ее волос стал сильнее. Поцеловав ее горло, Крид прикусил его, и она снова застонала. Звук его имени, сорвавшийся с ее губ, был не хуже возбуждающего препарата и разогревал кровь, понесшуюся по венам горячее лавы. Крид стиснул идеальные ягодицы Нины, дотронуться до которых мечтал много раз. И теперь он крепко прижимал ее к себе, вдавливаясь в нее набухшим членом.
Они снова поцеловались. Нина выдала свой голод, охотно приоткрыв рот, стремительно сплетя языки и внезапно расслабившись, без слов сообщая о своем согласии.
Она провела руку между телами и потерла ткань джинсов, покрывавшую каменно твердый член.
— Нина, — зашипел Крид, жаждая большего и спеша почувствовать ее мягкую руку без преград.
Попятившись, Нина ухватила задранную им майку и, стянув ее с себя через голову, бросила на пол. Она осталась перед Кридом в одних черных трусиках, голая и бледная, с густыми рыжими локонами, струившимися по плечам. У нее были прекрасные груди — идеальные округлости молочного цвета с маленькими твердыми темноватыми сосками. Крид глянул на живот Нины, затем ниже, на кожу между пупком и краем черного белья. На изгиб бедер и натренированные ноги, которые он планировал обернуть вокруг себя как можно скорее. Ему представилось, как они сожмут его, пока он будет снова и снова погружаться в Нину.
Крид больше не мог сдерживаться. Снова притянув ее к себе, он спустился рукой ей между ног и, отодвинув влажную ткань, наконец-то добрался до киски, уже горячей и мокрой. Крид застонал от наслаждения, но сдержался и коснулся Нины легко — как оказалось, даже слишком. Она сама потерлась об него, получая желаемое. Тем не менее, он был нежен и, нащупав припухший клитор, потер его указательным пальцем с достаточным нажимом, чтобы заставить ее стонать.
— Крид, — прошептала Нина, и он жадно набросился на ее губы, одновременно погружая палец глубоко в нее. Она ахнула ему в рот. Нина была влажной, и Крид мог думать лишь о том, как хорошо будет наконец-то протолкнуть в нее член.
Только он собрался подхватить ее на руки и отнести в спальню, как они замерли, услышав громкий скрип у парадной двери. На крыльце кто-то был.
— Нина, спрячься, — Крид указал на диван, надеясь, что она присядет за спинкой. Сам он собирался взглянуть на источник звука. Схватив с журнального столика пистолет, Крид пригнулся и бросился к парадной двери.
Адреналин от поцелуя с Ниной быстро породил азарт, и Крид прижался к стене возле окна. Очень медленно он отодвинул дулом занавеску, чтобы выглянуть на улицу.
Едва он различил очертания длинных оленьих ног, как животное посмотрело на окно и ускакало в темноту.
Вздохнув с облегчением, Крид одернул занавеску.
— Всего лишь олень, — он глубоко дышал, пока его взвинченность не пошла на убыль.
Вернувшись к Нине, Крид ожидал увидеть ее спрятавшейся и ждущей его в относительной безопасности. Но она стояла возле дивана только в черных трусиках и держала револьвер. Нина была готова прикрыть Криду спину.
Почему-то, практически голая и вооруженная, она показалась ему особенно сексуальной. Затем он увидел в ней уязвимость, и у него защемило сердце. Сексуальность его привлекала, но уязвимость заставила остановиться.
— Я сказал тебе спрятаться, — Криду было плевать на резкость в своем голосе. Он убедил себя, что ему также было плевать на огорченное выражение лица Нины.
— На случай, если ты не заметил, я хорошо стреляю и в состоянии сама о себе позаботиться. Я не какая-то беспомощная девица, нуждающаяся в твоей или чьей-либо защите.
— Черт возьми! Нина! — выругался Крид, но других слов найти не смог. Она не ошиблась. Нина была сильной и могла постоять за себя, даже если он не хотел подвергать ее риску.