На улице было жарко, солнце безжалостно плавило всё, что попадалось. Он сделал еще одну затяжку и покрутил длинную цепочку на своей груди. «Как странно...» - подумал он. «Почему я так привязан к этой вещичке?». Эту цепь он не снимал уже пару лет. Он с теплом вспоминал своего друга, который подарил её ему. Это, наверное, был единственный человек, кому он мог полностью доверять. Но даже он не знал всех тараканов, которые в хаосе ползали в голове. Он потушил сигарету об стол, оставляя черный пепельный след, встал со старого скрипящего стула и подошел к зеркалу, которое висело на дверце подертого шкафа. Этот взгляд. Что эти глаза могли сказать о нем? Что он устал? От чего же? Бесчисленных мыслительных процессов? Скрытых сдержанных слёз? Эти черные, как ночь, глаза... такие же темные, как его синяки под глазами. Он покрутил головой в разные стороны. «Только два дня назад брился», - промелькнуло в голове, когда он дотронулся до колючего подбородка. Его это не сильно волновало. Он знал, что красив. Он знал, что будет красив с длинными волосами и щетиной. Он знал, что останется красивым, если побреется налысо. Он знал, что всё ещё будет красив даже когда будет идеально выбритым и с короткой стрижкой. Даже если внешне он не нравился людям, он знал, что понравится им своей харизмой. Но что-то такое таилось в нём... он понимал, что часто смотрел на себя через призму других людей. А что он думал о себе на самом деле?
- Здоров, чувак, есть минутка? - Зазвонил телефон, и он тут же взял трубку. Номер неизвестен, наверное, забыл записать. Голос в трубке был знакомым.
- Привет, говори, - ответил он, продолжая рассматривать своё отражение. С каких пор у него появились седые волоски на голове? Не рано ли для двадцати лет? Спасибо маме за наследственность.
- Есть крутая тема. Мы тут собираемся на пляж рисовать граффити. У тебя остались баллончики с краской? - Эта идея сразу оторвала его от зеркала. Он взял лежащую на диване футболку, понюхал её, оценивая критичность ситуации, надел на бледное среднестатистическое тело и принялся за поиск носков. Найдя два черных, зашитых множество раз, носка, он надел их под слегка рванные кроссовки. Собрав всё необходимое в черный рюкзак и взяв наушники, вышел на палящее вечернее солнце. Заметив, что его драгоценная пачка сигарет марки Winston Blue осталась на столе, он вернулся. Взор снова случайно упал на зеркало. На мгновение он не узнал этого широкоплечего парня, стоящего перед ним. Странное ощущение жамевю... иногда он и правда не знал, что делал со своей жизнью, правильно ли поступает, правильно ли живет и живет ли вообще своей жизнью? Как легко потеряться. Но ему хотелось избавиться скорее от этих мыслей.
Парни и девушки, живущие в общежитии, знали его, здоровались и уважительно улыбались. Он лишь проходил мимо, слушая рэп в наушниках, чувствуя себя значительнее. Здесь, на улицах своего района, он чувствовал себя намного лучше, чем в одинокой комнате. По дороге на пляж он увидел её - странную ярковолосую девушку с красной помадой на губах, которая каким-то образом уже два года не могла исчезнуть из его жизни. Она стояла в окружении своих знакомых, на вид счастливая, но он знал, что, увидев его, её настроение сразу поменяется. Он прекрасно видел и понимал всё. Просто не знал, что с этим делать. Никто никогда не проявлял к нему такой любви. Да и представления о любви у них явно отличались. Хотя знал ли он вообще, что такое настоящая любовь? Меньше всего он хотел бы встретить эту девушку, ведь именно её поведение не поддавалось никаким его логическим объяснениям. Он пристально посмотрел на нее, но прошел мимо. В целом, это был его способ защиты, чтобы избежать чего-угодно некомфортного. Его учили этому с детства - если драка неизбежна, нужно бить первым. В голове сразу всплыли детские воспоминания о том, как любая ошибка становилась наказанием в виде ремня от матери. Он был уверен, что заслужил это, ведь совсем не подарок. Снова что-то сломал... за это лучше молча получить посильнее. Но с тех пор любая ошибка казалась ему роковой. Поэтому нет ничего лучше пассивной позиции. Через пару минут ему на телефон пришло сообщение: «будем теперь делать вид, что не видим друг друга?». Та самая девушка. «Да черт возьми! Так и думал, что это произойдет, опять начинается» - подумал он, но ответил, спрятав телефон подальше. Но сообщения всё приходили и приходили. Он просто читал их, не зная, что отвечать. Молчание лучший ответ на любую претензию. Порой он был не в силах терпеть её эмоциональность. Его бесило, что она может вывести его из себя, но показывать это не стал. Лишь в редких случаях, когда эмоции достигали пика. Единственный способ быстро забыть об этом - найти новую девочку.
Запах от краски впивался в ноздри. Он наблюдал за темноволосой девушкой в спортивном костюме, которая с сигаретой во рту и бутылкой сидора в руке оставляла странные надписи на пляжной раздевалке. Его привлекали именно такие девушки - простые, ни к чему не обязывающие. Она была даже слишком проста. То, что нужно. Он включил всё своё обаяние и подошел к ней. Пару странных фраз и она уже готова его поцеловать в каждой части тела. В такие моменты он чувствовал власть. Сейчас девушки, казалось, были в слишком легкой доступности. Ему это даже нравилось, но иногда он задумывался о том, как сильно устал от ничего не значащих недельных или даже часовых интрижек. Удивительно лишь то, что он абсолютно искренне что-то чувствовал, но эти чувства как-то быстро испарялись. Он ненавидел в себе это ощущение бесконечной неопределённости. Его желания могли меняться по десять раз в минуту и бороться с этим было практически невозможно. Но это был он. Это было частью него. Он был непостоянным, любил свою зону комфорта, ему нравилось ощущать значимость в этом мире, нравилось быть другим – творческим, оригинальным, выделяющимся. Ему не приходилось ничего делать, чтобы выделиться, и он это прекрасно осознавал. Но счастья ему это особо не приносило, ведь он никогда не знал, чего именно хочет сам и его душа. Может ли в одном человеке таиться столько рациональности и эмоциональности в одно и то же время? Ему ни раз разбивали сердце несмотря на столь юный возраст. Интересно, почему жизнь так рано начала делать его взрослым? Еще в школе он начал сталкиваться с трудностями, которые казались периодами непосильной ношей. В голове снова проскользнули воспоминания из прошлого: привкус металлической крови, неспособность дышать, руки прячут голову от возможных ударов, лежа на жестком асфальте. В этот момент он подошел к осознанности, что стоит на волоске от смерти. Он не чувствовал органы должным образом, сознание помутнилось. Он понимал лишь, что кто-то попытался помочь подняться. Ощущение острия ножа внутри не исчезало. Вот она – его смерть? В столь раннем возрасте? Интересно, почему так происходит? Неужели он не играет никакой роли в этой жизни, в этом мире? С тех пор он ни раз думал о смерти, он ни раз приближался к ней вновь. Драки стали лишь способом наказать себя за «заслуженные» ошибки. Чем он отличался от тех людей, которые ночами резали себя, чтобы заглушать боль? Наверное, только тем, что он не мог сделать с собой сам ничего. От одной мысли мурашки бежали по коже. Но именно всё это сделало из него того, кем являлся сейчас. Это был его толчок к осознанной нормальной жизни – без драк и саморазрушения. Свою отдушину он находил в литературе. Он искал себя в страницах книг, искал нравоучения и советы, которых не давали родители, в словах классиков. Вряд ли найдется человек в нашем веке, который настолько любил бы погрузиться в настоящую книгу и готов был сидеть в библиотеке часами, раскрывая каждую деталь написанного. Как же ему порой хотелось прочитать инструкцию к своей жизни, чтобы всё было определено заранее и не нужно было принимать решения, прямо как в книгах. Он не знал, чем хочет заниматься, куда пойти, с кем быть в отношениях, с кем дружить, или вовсе хотел быть один. Он не знал, что лучше выбрать и даже куда пойти прогуляться. Иногда ему проще было смотреть на отца и перенимать его образ – жесткий, властный мужчина, у которого карьера в приоритете. Но он точно не хотел бы брать пример с отчима, который периодически поднимал руку на его мать. Но это ведь был её выбор, здесь он не мог никак помочь, а вот младшая сестра рассчитывала на его помощь, отчего он чувствовал ненужную ответственность. Он не мог взять ответственность за себя, не то что за других.