В Нью-Йорке Рут удалось убедить Джерри и Ави в том, что по поводу финансовой деятельности «Эй-И-Эль» следует немедленно позвонить куда следует. После этого Рут имела длинную беседу с сотрудником отдела безопасности, которого чрезвычайно заинтересовали результаты ее расследования. Все сомнения по поводу легитимности «Эй-И-Эль» рассеялись, когда неделю спустя бесследно исчез бухгалтер, который, как выяснилось, был вообще единственным бухгалтером этой компании. Как показали дальнейшие проверки, несколько лет назад этот человек был замешан в финансовых махинациях, связанных с еще одной пирамидой, где предположительно играл второстепенную роль и, по всей видимости, не знал о проворачивающейся афере.
Тони потерял почти все вложенные пятьдесят тысяч, но благодаря одиннадцатичасовому бдению Рут остальную часть его сбережений удалось спасти.
Спасать же «Граппу» было уже поздно. Ресторан был заложен, причем неоднократно, и, когда пирамида рухнула, назначенный властями попечитель специально проследил за тем, чтобы заведение было закрыто. Тони решил уехать на годик в Италию, поработать там. Потерю «Граппы» он воспринял тяжело. Честно говоря, я тоже. Что касается Джейка, то с ним я говорила всего один раз. Я позвонила ему сразу после того, как услышала о закрытии «Граппы». Джейк вложил в «Эй-И-Эль» все, что у него было, и в результате остался ни с чем. Не знаю, сумеет ли он удержать Николь. Думаю, что нет, ибо она относится к тем женщинам, которые теряют интерес к мужчине, как только у него заканчиваются деньги. Теперь Джейку остается одно — искать работу на чужой кухне. Конечно, талантливый повар всегда отыщет место, где можно готовить. Прежде чем попрощаться, Джейк дал мне свой рецепт кассуле. «Запишу и пришлю тебе по электронной почте, — пообещал он. — Я очень рад, что тебе понравилось, Мира».
Верная своему слову, Энид не заводила разговоров о ресторане. Ни разу. До вчерашнего дня. Когда я отослала ей очередную статью, она позвонила мне, чтобы обсудить некоторые правки, а также посоветоваться по поводу рецептов блюд ко Дню благодарения.
— До праздника остался всего месяц, — сказала она. — Я вот как думаю: каждую неделю будем выбирать одно блюдо, скажем, начинку для индейки, подливку или клюквенный соус и подробно его разбирать. Читатели будут учиться готовить, а также узнавать возможные варианты блюда. Что скажете?
— Отлично, — ответила я. — Согласна.
И вот тогда она спросила, что я решила по поводу ресторана. Когда я ответила, что все еще думаю над этим вопросом, Энид сказала: «Ясно. Я все поняла. О ресторане больше ни слова, обещаю». И это меня обеспокоило. Не хочется думать, что по моей вине зачахнет и умрет, в общем, неплохая идея, тем более что она овладевает мной все сильнее.
Недавно на меня нахлынули воспоминания. Я вспомнила, как мы открывали «Граппу», как нам было трудно, какие были высокие цены, как тяжело мы переживали первые потери, неизбежные для каждого недавно открытого ресторана, если ему удается пережить первый год после открытия. Я вспомнила, как трудно было иметь дело с банками и финансистами, которых я ненавидела, как трудно было нанимать поваров и славящихся своей ненадежностью посудомойщиков, как трудно было найти хорошую прачечную.
Не могу сказать, что я страдаю от недостатка идей, напротив, у меня их полно — от закусочной до мексиканского бара, от бутербродной до энотеки. За каждую из них я хватаюсь с жаром, какой бывает только при быстротечном гриппе. А когда лихорадка проходит, я отказываюсь от идеи, потому что любая закусочная в моем воображении слишком напоминает «Граппу» или, наоборот, недостаточно на нее похожа.
— Ты только послушай! — кричит мне Ричард из гостиной, где с головой ушел в чтение «Чего от них ожидать. Книга о малышах, которые начали ходить». — Здесь говорится, что для ее возраста это нормально.
Недавно я давала Хлое пасту с горошком и песто, и блюдо ей понравилось, но сегодня при виде пасты она начала вертеть головой, вытирать язык о слюнявчик и давиться. Устав от ее плача, я сдалась, сварила обычные макароны и подала их с маслом и простым томатным соусом.
— «Дети крайне чувствительны к вкусу пищи. В возрасте двух лет большинство из них становится чрезвычайно разборчивыми», — читает Ричард. — Так что можно сказать, что наша Хлоя — не по летам развитый ребенок. Как мы и думали, — с гордостью подытоживает Ричард.
За те месяцы, что он прожил у меня, я с удивлением обнаружила у него настоящую отцовскую жилку. Выздоравливая, Ричард уделяет Хлое все больше внимания; он млеет от удовольствия, когда читает ей книжку или купает в ванне, ему даже нравится менять ей подгузники. Я очень рада, что Ричард с гордостью сообщает мне о достижениях Хлои, хотя последние ее успехи, честно говоря, вызывают у меня сомнение. Звонит телефон, и Ричард кричит: