– Вы мне нужны живые и здоровые.
Аромат свежеиспеченной пиццы и натурального кофе струился по коридору первого этажа и вызывал слюноотделение у всех, кто там оказывался. Сергей предложил поесть по очереди, чтобы один постоянно находился в зале.
– Вот ты первый и иди есть. – перехватил я инициативу. Внутренний голос и опыт подсказывали, что мне потребуется некоторое время, чтобы заставить себя поесть. А его долго уговаривать не пришлось. Правда, вернулся он быстро.
– Слушай, что они добавляют в этот фаст-фуд? Я уже наелся, но все равно хочу съесть еще кусочек.
– В основном глутамат натрия и разные сахариды. Мало того, что они усиливают вкус, притупляют ощущение насыщения, они еще вызывают привыкание.
– Не пугай. Пуганные. Ты поэтому не идешь есть?
– Нет, я умею вовремя останавливаться. Знание – сила. Если знаешь, как работает яд, найдешь противоядие. Все проще – физиология.
– В каком смысле?
– Знаешь, почему Александр Македонский с сорокатысячным войском захватил весь цивилизованный мир своего времени?
– Что-то слышал, но не помню. Напомни.
– Он первый применил профессионально– психологический отбор.
– Какой отбор две с лишним тысячи лет назад?
– Его учителем был Аристотель!
– А, наука о душе и все такое… Типа твой магический подход?
– Нет. Саша Великий пугал до полусмерти кандидатов и смотрел, бледнеют они или краснеют. Бледных в обоз, красных на передовую.
– И что?
А то, что бледные при смертельной опасности стр– адают медвежьей болезнью, а…
– Подожди. Медвежья болезнь – это диарея и все такое?
– Ну, да. У них кровь оттекает к гладкой мускулатуре: желудок, кишечник и так далее. Им нужно много есть и наоборот. А у красных пищеварение вообще останавливается. Кровь приливает к мышцам. Включается использование всех накопленных резервов. Чистая физиология. Никакой магии… в классическом ее понимании.
– Классическое, неклассическое. Иди, ешь уже. А! Так ты из красных. И есть в стрессовом состоянии не можешь.
– И да, и нет. Раньше совсем не мог. Сейчас могу себя заставить. И лучше всего именно фастфуд. Легко усваивается. Много энергии. Все, я готов. Пошел есть. Попробую прихватить с собой еще вон то семейство за крайним столом – волевого деда и двух его дочерей, мать и тетку 14-летней заложницы. По-моему, Елизаветы. Они точно еще не ели.
Я незаметным жестом пригласил ответственную за этот сектор Елену. Уточнил у нее имя заложницы. Память не подвела. Ее действительно звали Елизавета. Дедушка был Андрей Георгиевич, а дочери Екатерина и Ирина.
Потихоньку присел сбоку в зону комфортного общения.
– Здравствуйте! – в голове как тяжелые каменные плиты с высеченными горящими письменами переворачивались страницы инструкций по ведению переговоров с потерпевшими. «Приветствие должно быть коротким и без эмоциональной окраски, чтобы не спровоцировать неадекватной эмоциональной реакции оппонента… В первые 7 секунд необходимо расположить к себе субъекта общения. Наиболее продуктивно обсуждение с ним какой-то актуальной для него проблемы, которую можно легко и быстро решить». Такой проблемный вопрос я наметил еще до начала разговора. Старик выглядел как могучая непоколебимая глыба, и только глаза постоянно слезились и покраснели. Было видно, что для него это непривычно, и он этого стесняется. – Андрей Георгиевич, у Вас какое-то раздражение глаз… или..? (Пункт 6 Инструкции: «Для избегания необоснованной конфронтации не задавайте вопросов с однозначно предопределенными ответами без острой необходимости».)
Намеренно подвешенный (незавершенный) вопрос давал возможность для выбора линии разговора Андрею Георгиевичу.
– Мы с дачи на машине сюда примчались, кондиционер включил, а дышать все равно нечем было. Ну, я окна и раскрыл. А там полпути по проселочной дороге, пыли натянуло. Вот глаза и болят.
– Если хотите, наши медики могут промыть и какое-нибудь лекарство закапать.
– Не люблю я лекарства.
– Пап, – вмешалась в наш разговор Ирина (тетя Елизаветы), – дело говорят. Пусть хоть промоют, а там посмотришь.
– Ладно, – нехотя согласился Андрей Георгиевич.
Мы прошли в медицинский кабинет. Я быстро объяснил дежурному доктору суть проблемы. Вера Ивановна была крупной обаятельной женщиной, у которой не просто «не забалуешь», Врач с большой буквы. Она являла собой сплав деликатности, бескомпромиссности и абсолютной веры в свою правоту и правильность лечения. В какие-то моменты мне приходило на ум, что больные заражаются этой верой, а затем от нее и выздоравливают, а не от прописанных лекарств. Люди называют такое умение эмоционально заражать своей верой не иначе, как харизма.