— Это уже совсем не смешно, профессор Холл.
— А я не шучу, — взорвался Джек, с трудом подавляя гнев. Ему нельзя было кричать на этого слизняка, потому что так он только настроит против себя остальных. — Людей необходимо эвакуировать, пока есть возможность. Позже им будет просто не выбраться.
Произнося эти слова, он снова представил себе Сэма, и его сердце переполнилось эмоциями. Он хотел как можно скорее уйти отсюда, от этих людей с их бесполезными спорами и отправиться в дорогу. Но если ему каким-то образом удастся убедить этих людей в необходимости немедленных действий, то он сможет спасти миллионы таких же живых и драгоценных душ, как Сэм, Лора и Брайан.
Теперь государственный секретарь, сидевшая до этого момента со сцепленными руками и поджатым подбородком, будто ожидая любого повода подняться и уйти, подалась вперед и спросила:
— И куда же вы предлагаете им идти?
Анджела Линн была приятной женщиной, и, кажется, она ему поверила. Ну что ж, у него появился хотя бы один сторонник.
— Чем дальше они уйдут на юг, тем лучше. Техас, Флорида, но лучше всего в Мексику.
— В Мексику?! — негодовал Беккер. — Вы, голубчик, занимайтесь своей наукой, а политику оставьте нам.
Джеку представилась возможность сделать нечто очень приятное. Он посмотрел в упор на президента и стал обращаться лично к нему. Краем глаза он видел, что Беккер напрягся и покраснел. Такие люди, как он, всегда болезненно реагировали на проявление к ним неуважения.
— Господин президент, если мы выживем, я не имею в виду уже кого-либо лично, а человечество как вид, нам придется изменить свое мышление. Мы должны представлять себе весь масштаб происходящего, глобально. Опасность угрожает не только Америке.
— Но мы обязаны в первую очередь подумать о судьбе Америки, — вмешался Беккер.
— Тогда защищайте американский народ, а не его гражданское самосознание. Посмотрите на этот вопрос в перспективе. Шансы вести сельское хозяйство в Северной Америке практически ничтожны. Проявите умение планировать, вступайте в союзы, просите помощи. Пройдет совсем немного времени, и вам придется о ней умолять.
В комнате повисла звенящая тишина. Ее прервал Беккер:
— Что конкретно вы нам предлагаете?
Джек скрыл свое изумление. Такой вопрос мог задать человек, который всерьез задумался о том, что здесь только что было сказано. Неужели Беккер поверил? Хотя в мире уже произошли события, которые были еще невероятнее.
Джек подошел к большой настенной карте. Он обратил внимание присутствовавших на Юго-Восточную Азию и Северную Америку. Взяв толстый черный карандаш, он провел линию, которая оказалась почти параллельной старой линии Мэйсона-Диксона.
— Эвакуируйте всех людей к югу от этой линии.
Теперь заговорил президент. Сначала он взглядом попросил у Джека разрешения его перебить, а когда тот кивнул, спросил:
— А что будет с теми, кто севернее?
Его голос дрожал, и все почувствовали, что он понял всю тяжесть положения.
В глубине души Джек поблагодарил небеса за это собрание. Оно должно было бы произойти еще три дня назад для того, чтобы принять решение об активации заранее продуманного плана. Все же лучше поздно, чем никогда.
К сожалению, собрание было запоздалым, и Джеку пришлось произнести самые тяжелые в своей жизни слова.
— Боюсь, что их спасать уже поздно, — сказал он. — Если они покинут свои жилища и попытаются куда-либо поехать, буря убьет их в считанные секунды.
«Может быть, такая судьба ожидает и моего мальчика, моего Сэма», — пронеслось у него в голове. Джек не смог удержаться и бросил пристальный взгляд на Беккера, и тот отвернулся так поспешно, будто взгляд жег как огонь.
— Сегодня у них остался один лишь шанс: запереться дома, молиться и ждать.
Президент на какое-то мгновение задумался. Джек готов был поручиться, что он вспоминал Питтсбург и Кливленд, Гэри и Чикаго, Миннеаполис, Омаху — все эти города составляли историю Америки. К тому же президент не забывал и о численности населения. Он вообще был хорошо известен умением оперировать цифрами. Наконец президент встал и поблагодарил Тома Гомеса. Это означало, что доклад Джека подошел к концу. К тому времени он уже с трудом сдерживал свое нетерпение, потому что мог думать лишь о судьбе своего сына. Он уже выполнил свой долг гражданина, теперь его ждал долг отца.
Гомес вышел, чтобы проводить Джека. Том положил ему руку на плечо. Дело было сделано. Жаль, что они одержали победу в такой тяжелой и трагической ситуации.
— Что он будет делать? — спросил Джек, надеясь, что правильно понял намерения президента.
— Не знаю, — ответил Гомес.
Хорошо, что он был хотя бы честен с ним. Правительство могло бездействовать, несмотря на полученную информацию, прикрываясь своими идеями. Они считали, что если не признавать влияние загрязнения окружающей среды на изменения климата, то ничего дурного и не случится. Жаль только, что природе нет дела до идей. Она живет по математическим законам, в соответствии с которыми два плюс два всегда будет давать в сумме четыре.
Джек пошел к выходу, а Том вернулся к собранию, которое продолжалось за закрытыми дверями.
— Мы не можем эвакуировать половину страны только потому, что какой-то ученый считает, что изменится климат! — неистовствовал Беккер.
Он почувствовал презрение, струившееся из Холла, и люто ненавидел его за это. Он очень хотел, чтобы этот выскочка допустил ошибку, и тогда его можно было бы вышвырнуть из УОАИ куда-нибудь в сельскую школу, подальше от Вашингтона.
Государственный секретарь Линн произнесла с мягким спокойствием, которое часто вводило ее врагов в заблуждение:
— Каждая минута промедления стоит человеческих жизней.
— А как же другая половина страны? — продолжал настаивать Беккер. — Что они будут делать, когда на них хлынут все эти люди? Выдержит ли инфраструктура?
— Если профессор Холл прав, то, послав спасательные группы на север, мы лишь увеличим количество жертв. Мы должны немедленно начать спасение тех, кого успеваем спасти.
Следом за секретарем заговорил генерал Пирс, сумевший преодолеть первый шок:
— Мы воспользуемся принципом сортировки, который используют медики на поле боя. Иногда нам приходится принимать нелегкие решения. Сейчас это необходимо сделать.
— Я не согласен с тем, что нам необходимо бросить половину страны, — Беккер уже почти кричал.
Их миру угрожала опасность. Необходимо было принимать меры по защите людей, а в таких масштабах эта задача была не по плечу даже опытным тактикам и стратегам, не говоря уже о людях, у которых не было никакого конкретного плана.
Том Гомес наблюдал за их спором.
— Если бы вы прислушались к Джеку раньше, то, возможно…
Теперь Беккер уже кричал в голос:
— Ерунда! Легко ему предлагать свой так называемый план, он-то здесь, в Вашингтоне!
Том посмотрел на Беккера. Он давно слышал о том, что слабый вице-президент всегда сопровождает слабого президента.
— Сын Джека сейчас в Манхэттене, — сказал он.
Он говорил это тихо, но его услышали все, находящиеся в комнате, включая Беккера, который с удивлением обернулся к нему.
— Что?
— Сын профессора Холла сейчас в Манхэттене. Я подумал, что вы должны об этом узнать до того, как вынесете суждение о его мотивах.
Лица сидевших за столом людей изменились и помрачнели. Джек Холл, заявляя о том, что поздно спасать северную часть страны, знал о том, что там находится его собственный сын. Это лишь утяжеляло весомость его выводов.
Президент тоже это понял и медленно поднялся из-за стола. Обычно он спокойно сидел и ждал, пока улягутся споры по каким-либо вопросам, но сейчас он дал всем понять, что обсуждения закончились. Их надо было провести еще несколько месяцев или даже лет назад, но этого никто не хотел признавать. У него же не оставалось выбора. Своим тяжелым вздохом он отдал почти сто миллионов своих сограждан на милость стихии и Бога.