— Мне звонили из Комиссии по ценным бумагам…
— Тебе? Звонили из Американской комиссии по ценным бумагам?
— Они хотели знать о сделках с «Воридиумом».
— Я так и знал. Я чувствовал, что все этим кончится. Клянусь, я думал, что в этот раз все пойдет на юг.
Полицейская машина остановилась рядом с маленьким грузовичком, в который семья владельца закусочной лихорадочно грузила драгоценные фрукты и овощи. В отличие от американцев, японцы очень серьезно относились к своей сельскохозяйственной продукции. Самые худшие из этих дынь в Америке продавались бы за пятнадцать долларов и стоили бы каждого пенни своей цены. Но зачем им было так торопиться с погрузкой, да еще в середине дня? Полицейский явно хотел, чтобы они убрали с проезда свой грузовик.
— Продавай! Продавай их сейчас же! — кричал Гари.
— Это лишь подтвердит их подозрения.
— Им будет нечем нас прижать, если мы не получим прибыли. Немедленно все продавай!
Така услышал позади себя громкий удар. Полицейский и хозяин закусочной оглянулись в направлении звука, и Така проследил за их взглядами. В крыше полицейской машины была огромная пробоина.
В чем дело?
Тоненький голосок Гари продолжал верещать из трубки:
— Така, ты меня слышишь?
Така же смотрел на невероятных размеров градину, выкатившуюся к ногам семейства. Она была больше, чем их драгоценные дыни!
— Така!
Загудел автомобиль, раздался женский крик, Така услышал звон разбившегося стекла и понял, что это разлетелось лобовое стекло грузовичка. Он не мог поверить своим глазам и замер, не в силах двинуться с места.
Вдруг сверху послышалась барабанная дробь, и под ее аккомпанемент с небес посыпались огромные градины. Они пробивали машины, взрывались о стены домов, вдребезги разбивали окна. Улица превратилась в водоворот града и рассыпающегося стекла. Упала вывеска и осыпала Таку осколками неонового дракона.
Следующая градина попала в полицейского. Он свалился, как мешок с рисом, и так и остался лежать, поливая землю кровью, пульсирующими толчками вытекающей из его головы. Така рванулся к грузовичку, надеясь укрыться под ним вместе с семейством владельца закусочной.
Гари отнял телефон от уха.
— Что там у вас происходит, Така?
Но Така ему не ответил. Он лежал на улице, смутно понимая, что кровь, струящаяся по асфальту, принадлежала не только полицейскому, но и ему самому. Потом еще одна огромная градина угодила ему в лицо, и он подумал: «Вот чудо природы!» С третьим ударом градины пришла темнота. Следующий удар отнял у него жизнь, но за ним последовал еще один, и еще, и еще. Подобно телам многих других людей, оставшихся в тот день лежать на улицах города, его стало невозможно опознать. Чудеса природы могут быть очень опасными.
Специалисты Хедландского центра климатических исследований рассматривали с высоты раскинувшиеся Шотландские горные гряды и быстро собирающиеся над ними темные зловещие облака. В те дни на стоянке были припаркованы всего лишь две машины, а на его внутреннее убранство центра наложили отпечаток годы плохого финансирования и отсутствия внимания со стороны властей. В эту смену дежурили лишь два лаборанта. Один из них смотрел, как «Арсенал» наголову разбивает «Тотенхэм», а другой крепко спал с книгой Дерека Робинсона в руках.
Далеко на севере, в яростных водах, которые когда-то погубили испанскую армаду и поглотили множество подводных лодок, маленький буй начал подавать сигнал, присоединив свой голос к тягучему крику чаек и побрякивая старой ржавой цепью всякий раз, когда его качало на волне. Вспышки молний делали очевидными его ветхость и плачевное состояние, но не раскрывали смысла сообщения, которое он отправлял в Хедланд двум вечно скучающим лаборантам, охранявшим покой и безопасность человечества.
— Саймон, — сказал Денис, — хватит храпеть.
Ему было любопытно, насколько крепко уснул его напарник, и это высказывание должно было прояснить этот вопрос. На самом же деле ему больше всего хотелось взять флягу «Бушмилс» и наполовину опорожнить ее содержимое тремя вкусными глотками. Но этого нельзя было делать, пока Саймон пребывал в сознании. Тому был нужен только его дружок, Джордж Холоман, а еще чтобы его, Дениса, перевели отсюда куда-нибудь подальше. Если Денис позволит себе выпить на работе, этого будет вполне достаточно для перевода. Правда, только в том случае, если сам инспектор не будет пьян на момент составления рапорта.
Денис внимательно наблюдал за своим врагом. Так он спит или нет? Может, ему самому пора куда-нибудь переводиться? Он осторожно вытащил книгу из рук спящего, мгновение подержал ее на вытянутых руках и громко захлопнул перед полным лицом Саймона. Тот вздрогнул, проснулся и потряс головой.
— Я только на секунду прикрыл глаза, — улыбнулся он. — Ребенок всю ночь не давал нам спать.
Денис ничего ему не ответил, возвращаясь к своей игре. Что тут можно было сказать? Ни один из них не заметил желтого сигнала на панели управления, регистрирующей сигналы буев, выставленных пять лет назад Британской метеорологической службой, чтобы отслеживать температуру течения. Буи показывали то, что невозможно было увидеть с помощью спутника: как Гольфстрим ежеминутно влияет на климат северных широт.
Если это влияние прекратится, чего опасаются океанографы и метеорологи, то на Англию обрушится вихрь огромной силы, потому что эти края от холодного воздуха защищает только теплое течение, берущее начало в Арктике. Уже с 1999 года Британские острова одолевают по-настоящему страшные бури — предвестники грядущих перемен. Волна стихийных бедствий уже коснулась всей Европы. Но все эти штормы и бури, вместе взятые, — ничто по сравнению с тем ураганом, который может обрушиться на землю.
Профессор Джеральд Рэпсон об этом знал. Ему приходилось каждый день мириться с этим знанием. Он был знаком с Джеком Холлом и оказывал ему поддержку в Нью-Дели. Сейчас, сидя в машине, направляющейся по извилистой дороге в Хедланд, не уставая восхищаться красотой моря, неба и гор, он волновался за Джека и недоумевал по поводу странных погодных катаклизмов.
По Гавайским островам только что пронесся сверхмощный тайфун, принося смерть и разрушение и с одного раза превратив легендарный рай на земле в руины. Неслыханные грозы и ураганы обрушились на Японию, когда насыщенные влагой холодные воздушные массы из Сибири схлестнулись с самым жарким ноябрем в истории Токио. Крупный град стал причиной смерти множества людей по всей стране, включая сам Токио. Пока правительство Японии не предоставило информации о количестве погибших и пострадавших, но достоверные источники заявляли, что умерло не менее двух тысяч человек.
Паркуя машину, Рэпсон обратил внимание на еще один странный феномен: морские птицы мигрировали на юг, в то время как обычно они не двигались с места. Он слушал их пронзительные крики и пытался угадать, что же они означают. Что происходит там, в темных неспокойных глубинах? Какие секреты готовится открыть нам мать-природа? Содрогаясь, он поспешил к небольшому зданию из красного кирпича, крышу которого покрывали спутниковые антенны.
Тем временем Саймон думал о том, не пора ли ему сварить еще кофе. Это решение всегда давалось ему нелегко. Денис заявлял, что Саймон варит отвратительный кофе, но никогда его не пил. Он, видите ли, предпочитал свой чертов шотландский чай «Броуди», хотя был лишь наполовину шотландцем, а на вторую половину — чистокровным англичанином. Ему просто нравилось выпендриваться с дорогим чаем и критиковать старый добрый кофе, который им поставляла метеослужба.
Насыпая кофе в кофеварку, Саймон заметил желтый сигнальный индикатор на мониторе. Подойдя к нему, он прочитал мигающую надпись:
— Старый буй сорок три одиннадцать показывает падение температуры на тринадцать градусов.
Денис спросил, не отрываясь от игры:
— Где он стоит?
— Кажется… на отмели Джорджа, возле Канады.
— А, там всегда штормит. У них скопление грозовых туч с северо-востока уже почти целую неделю. Может, его сильно тряхнуло.
— Надо будет оформить заказ на ремонтные работы.
Профессор вошел так тихо, что ни один из лаборантов его не услышал. Ему даже стало неловко. Ребятам было бы неприятно думать, что их начальник подкрадывается к ним, чтобы узнать, чем они тут занимаются.