– Не забывайте, – предупредил Реммер, когда они с Осборном поднимались по узкой лестнице в квартиру над антикварным магазином, – Каролина Хеннигер не совершала никакого преступления и не обязана отвечать на наши вопросы. Если она откажется разговаривать с нами, извинимся и уйдем.
Осборну не приходило в голову, что есть какие-то ограничения в их деятельности. Он разучился мыслить обычными человеческими мерками, отвык от нормального мира, где люди имеют право не отвечать на вопросы, если не пожелают.
Первая и вторая квартиры были расположены на лестничной площадке последнего этажа, третья квартира, в которой жила Каролина Хеннигер, – в конце длинного коридора.
Осборн первым подошел к двери. Взглянув на Реммера, он постучал. Несколько секунд стояла тишина, потом послышались шаги, звякнула щеколда, и дверь приоткрылась на длину цепочки. Из-за двери на них смотрела привлекательная женщина лет тридцати пяти в строгом деловом костюме с коротко подстриженными волосами цвета «перец с солью».
– Каролина Хеннигер? – вежливо спросил Осборн.
Она посмотрела на него, потом перевела взгляд на Реммера.
– Да, это я.
– Вы говорите по-английски?
– Да. – Она снова посмотрела на Реммера. – Кто вы? Что вам нужно?
– Я врач, доктор Осборн из США. Я хотел бы встретиться с вашим знакомым, доктором Салеттлом.
Женщина внезапно побледнела.
– Извините, вы ошиблись, – сказала она. – У меня нет такого знакомого. До свидания.
Каролина Хеннигер захлопнула дверь. Осборн и Реммер услышали, как она с кем-то заговорила. Звякнула цепочка.
Осборн снова постучал и громко сказал:
– Пожалуйста, не уходите, нам нужна ваша помощь!
Они услышали, что она с кем-то говорит, потом – отдаленный звук закрываемой двери.
– Она уходит через черный ход! – Осборн рванулся к лестнице.
Реммер схватил его за плечо.
– Доктор, я вас предупреждал. Она имеет на это право, тут уж ничего не поделаешь.
– Нет! – оттолкнул его руку Осборн.
Маквей и Нобл рассуждали о возможной роли доктора Салеттла в истории с безголовыми телами, когда увидели выбежавшего из подъезда Осборна.
Он махнул им рукой и исчез за углом.
Он подбежал к бежевому «фольксвагену», в котором уже сидели Каролина Хеннигер и мальчик-подросток.
– Подождите! – крикнул Осборн.
Каролина Хеннигер хлопнула дверцей и включила двигатель.
– Пожалуйста, мне нужно поговорить с вами!..
Скрипнув покрышками, машина сорвалась с места.
Осборн бежал позади, выкрикивая на ходу:
– Пожалуйста, подождите!.. Я не причиню вам никакого вреда!..
Маквей и Нобл едва успели отскочить, когда бежевый «фольксваген» вывернул из-за угла.
– Не вышло, ничего не поделаешь, бывает и такое, – сказал Маквей, когда они садились в «мерседес» Реммера.
Осборн посмотрел в зеркальце. Реммер был сердит на него.
– Вы же видели, как она побледнела, когда я упомянул имя Салеттла! Клянусь, она его знает! И Либаргера тоже, пари готов держать.
– Может, вы и правы, доктор, – спокойно произнес Маквей, – но она – не Альберт Мерримэн, и нельзя пытаться ее убить, чтобы заставить отвечать на наши вопросы.
Глава 104
Яркий солнечный свет лился в иллюминаторы шестнадцатиместного самолета корпорации, пробившего плотный слой облаков. Предстоял полуторачасовой полет на северо-восток, в Берлин.
Джоанна, сидевшая в глубине салона, прикрыла глаза и расслабилась. Швейцария – прекрасная страна – осталась позади. Завтра в это же время в аэропорту Тегел она будет ждать рейса на Лос-Анджелес.
Напротив, через проход от нее, в кресле мирно дремал Элтон Либаргер. Его, может быть, и тревожили предстоящие события, но он не показывал виду. Доктор Салеттл выглядел бледным и усталым, он сидел в крутящемся кресле лицом к нему и что-то строчил в записной книжке с черным кожаным переплетом. Он посматривал на Юту Баур, срочно прилетевшую из Милана, чтобы прибыть в Берлин одновременно с ними. Позади нее племянники Либаргера Эрик и Эдвард были поглощены увлекательной шахматной партией.
Присутствие Салеттла, как всегда, действовало на Джоанну угнетающе. Она усилием воли заставила себя думать о Келсо, маленьком сенбернаре, которого подарил ей фон Хольден. Перед отъездом она сама накормила щенка, выгуляла его и расцеловала. Завтра собаку прямым рейсом отправят из Цюриха в Лос-Анджелес и продержат там несколько часов до ее возвращения из Берлина. Потом они поедут в Альбукерк и через три часа уже будут дома, в Таосе.
После того как Либаргер заставил ее посмотреть видеозапись, первой мыслью Джоанны было обратиться к адвокату. Но, обдумав возможные последствия этого шага, она засомневалась. Мистеру Либаргеру любое разбирательство причинило бы непоправимый вред. А Джоанне слишком дорого было его благополучие, она не могла так поступить с ним, к тому же он виноват не больше, чем она сама. Но вспоминать обо всем этом было ужасно. Ей хотелось одного – поскорее покинуть Швейцарию и забыть, забыть все. Но появился фон Хольден со щенком на руках и с мольбой о прошении в глазах… На прощание он оставил ей чек на безумную сумму. Корпорация приносит свои извинения… Чего ж ей еще желать?
Правильно ли она поступила, приняв чек? Зря она предупредила Элли Барс, старшую сестру «Ранчо-де-Пиньон», что она приступит к работе сразу же, как только вернется. С такой-то прорвой денег! Зачем ей работать? Господи, полмиллиона долларов! Теперь ее главная забота – найти хорошего поверенного, чтобы вложить деньги в выгодное и прибыльное дело, и можно ни о чем не беспокоиться. Конечно, пару новых платьев она себе купит, но не больше. Правильно вложить деньги – это самое умное решение, что можно сделать.
Мигнула красная лампочка телефона, стоявшего возле нее. Джоанна с недоумением посмотрела на аппарат.
– Вам звонят, – сказал сидевший позади Эрик.
– Спасибо. – Она сняла трубку.
– Доброе утро. Как дела? – послышался в трубке бодрый, приветливый голос фон Хольдена.
– Отлично, Паскаль, – улыбнулась Джоанна.
– Как себя чувствует мистер Либаргер?
– Хорошо. Сейчас он вздремнул.
– Замечательно. Вы приземляетесь через час. Я отправил в аэропорт машину.
– А ты не приедешь встречать нас?
– Джоанна, я услышал разочарование в твоем голосе, мне это льстит, но, к сожалению, мы увидимся только в конце дня. У меня сегодня очень много работы. Но я должен быть уверен, что все будет в порядке.
Джоанна снова улыбнулась.
– Не волнуйся. Все будет отлично.
Фон Хольден сунул телефон сотовой связи в модуль рядом с переключателем скоростей «БМВ». Неожиданно, когда он свернул на Фридрих-штрассе, почтовый фургон выскочил прямо перед «БМВ», и фон Хольдену пришлось резко притормозить, чтобы избежать столкновения.
Он сбросил скорость и, держа руль одной рукой, протянул вторую назад и бережно провел ею по небольшому пластиковому контейнеру, лежавшему на заднем сиденье. Контейнер был на месте, к его радости он не упал во время резкого торможения и не разбился. Большие красные неоновые часы в витрине ювелирного магазина показывали 10.39.
В последние часы события разворачивались стремительно и драматически. Но сначала была удача. С помощью коротковолнового передатчика из здания напротив берлинский сектор засек две «чистых» линии в номере отеля «Падас». Звонки в номер и из номера записывались и пересылались в дом на Софи-Шарлоттен-штрассе, где сразу же делалась расшифровка, которая передавалась фон Хольдену. Оборудование установили только около одиннадцати ночи, но и того, что им удалось получить, оказалось достаточным, чтобы фон Хольден потребовал немедленной встречи с Шоллом.
Миновав отель «Метрополь», фон Хольден пересек Унтер-ден-Линден и резко затормозил перед «Гранд-отелем Берлин». Он взял пластиковый контейнер и пошел к лифту.