Срочно куплю ЭКСКУРСИОННОГО СЛОНА
ЧЕТЫРЁХ-ПЯТИМЕСТНОГО
ЖЕЛАТЕЛЬНО БЕЛОГО ЦВЕТА
Предложения направлять по такому-то адресу.
Объявлений было множество, но слона никто не продавал, потому что подходящего слона нигде не было. Когда все это поняли, популярность Доминика возросла ещё больше. Доминик был один-единственный.
К его чести следует сказать, что он был по-прежнему очень скромен, не кичился и не ходил, задрав кверху хобот.
Вёл он себя очень тихо даже тогда, когда их задержала милиция. Дело было так.
Пинин папа, Пинина мама и Пиня возвращались однажды из очередной воскресной прогулки за город. Наступил вечер, становилось всё темнее. Дневной зной сменился приятной прохладой. Мама и папа, расположившись на старом диване, дремали, убаюканные мерным колыханием шагов Доминика. Пиня, как всегда, сидел между ушами и оттуда управлял слоном, точно водитель автобусом. Движение на шоссе было большое — все возвращались в город. Внезапно, опередив Доминика, перед самым его носом резко затормозил мотоцикл, с мотоцикла соскочило двое милиционеров в белых шлемах.
— Кто водитель? — крикнул один из них.
— Я, — дрожащим голосом ответил Пиня.
— Почему ездите без сигналов? Уже темно, — сказал второй.
— У него никогда не бывает сигналов, — ответил Пиня, — я знаю его давно.
— Платите штраф, — буркнул первый милиционер.
— Нельзя в темноте ездить без сигналов, — добавил второй.
— Сейчас составим протокол, — сказал первый, вынимая из кармана толстый блокнот и карандаш. — Как называется ваше средство передвижения?
— Слон, — пояснил Пиня.
— Модель?
— Доминик, — ответил Пиня, который не знал, что и отвечать.
— Год выпуска?
— Понятия не имею, только он очень старый.
— Тормоза хорошие?
— Думаю, что хорошие, — ответил Пиня.
— А покрышки?
— Тоже.
— Максимальная скорость?
— Тысяча слоношагов в час.
— Сколько это по-нашему?
— Шесть-семь километров, — пояснил Пиня.
— Регистрационный номер?
Пиня ничего не ответил.
— Я спрашиваю, под каким номером он зарегистрирован? — повторил уже громче свой вопрос первый милиционер.
А Пиня ни слова. Молчит как убитый.
— Вы не слышите? К вам обращаются... — сказал второй.
— Видите ли...
— Что «видите ли»?
— Видите ли, у него нет номера...
— Как так нет? — изумился первый милиционер.
— Ещё не бывало, чтоб у средства передвижения не было номера, — заметил второй.
— А вот у Доминика нет, — сказал Пиня.
— О-о-о-о, это очень плохо, — покачал головой первый.
— Это ужасно! — добавил второй.
— Придётся наложить дополнительный штраф! — сказал первый.
— И поделом! — присоединился к нему второй. — Ни одно средство передвижения без регистрационного номера, да вдобавок без сигналов, не должно появляться на дороге. Повторите!
— Ни одно средство передвижения без регистрационного номера, да вдобавок без сигналов, не должно появляться на дороге, — повторил Пиня.
— Платите сто злотых, — сказал первый милиционер.
— Мы ещё мало берём с вас. Можете быть довольны, — сказал второй. — Снова поймаем — влепим больше.
— Видите ли...
— Что «видите ли»?
— Видите ли, у меня нет денег...
— Займите.
— У кого?
— Это уж не наше дело.
В этот момент Доминик стал потихоньку теребить хоботом папу. Тот крепко спал и не слышал всего этого разговора.
Папа протёр глаза и с высоты своего дивана увидел в темноте два белых шлема
— Что произошло? — спросил он вежливо.
— Пришлось наложить штраф, — сказал первый милиционер. — Водитель этого слона, — и тут он указал на Пиню, — заявил нам, что у него нет при себе денег.
— А за что штраф? — спросил Пинин отец.
— За езду ночью без сигналов, — сказал первый милиционер.
— За езду без регистрационного номера как днём, так и ночью, — добавил второй.
— Какую сумму вы требуете? — спросил отец.
— Сто злотых.
— Пожалуйста, вот сто злотых, — сказал Пинин отец, доставая из бумажника красную продолговатую бумажку.
— Вот квитанция, — сказал первый милиционер и вырвал листок из блокнота, отметив предварительно на нём характер нарушения.