Обычная такая черная фенька, какие девчонки таскают, довольно широкая. Не баба я, конечно, чтобы браслеты носить, но это еще не худший вариант.
— Ну что же, — подняв взгляд на ожидающую позволения нижнюю, я протянул ей правую руку, — над часами вяжи.
Она буквально просияла, старательно затянула узелок и уселась напротив меня.
Спокойно поужинав, попив чаю с печеньем и поговорив о длинном дне, мы перебрались к телику. Я практически не внимал, поглаживая ее упругие бедра и потихоньку начиная дремать.
— А мы сегодня будем играть? — пробормотала тоже сонная Катя, потеснее прижимаясь щекой к моему плечу.
— Давай будем играть по субботам, — широко зевнув, я встал, выключил телевизор и с ней на руках пошел в спальню, — чтобы не приелось быстро и не торопиться.
Она согласно что-то промурчала, а я подумал, что надо менеджерам сказать, чтобы мне на субботу ничего не ставили. По крайней мере, на вечер.
Проснувшись, я узрел перед собой ее аккуратное ухо и без сомнений довольно серьезно вцепился в него зубами. Девочка мгновенно взбодрилась, поморщилась:
— Больно.
— Прости, — лизнув место укуса, я куснул ближе к мочке и понежнее, — а так?
— Так хорошо, — с улыбкой приподняв руки, Катерина сладко потянулась, обняла меня за шею, — доброе утро.
Вместо ответа она была нещадно зацелована и придавлена к матрасу стокилограммовой тушей. Как и всегда с ней, я завелся за секунды, возбуждение ударило в голову не хуже чистого спирта.
Просунув локти ей под колени, я чуть ли не на плечи себе закинул ее ноги, жадно втираясь стояком через одежду в ее промежность. Закусив губу, девочка потянулась ко мне, практически складываясь пополам только ради поцелуя. Чуть согнув руки, я наклонился ближе к ней, чтобы протолкнуть язык глубже. Настолько моя нижняя, что убил бы любого, кто хоть глянет на нее не так.
— Трахни меня, — проскулила Катерина, цепляясь за мою шею и подставляя свою поцелуям и несдержанным укусам, — пожалуйста, я тебя так хочу…
— Пожалуй, не откажусь, — прохрипел я, потянувшись к тумбочке за презиками.
С ней всегда все быстро, без долгих прелюдий, без чрезмерной лизни и сюсь-пусь. Трахаться — значит трахаться. До шлепков, грубо, кусаясь и царапаясь. Вбивать ее в кровать так, чтобы придерживать за бедро, а то ебнется головой о спинку. Чтобы стонала так, что не слышно скрипов.
— Ударь меня, — сипло попросила она, срываясь в глухой вскрик и прикусывая свою губу до крови.
И протяжно застонала, почти взвыла в ответ на крепкий шлепок по ягодице.
— Ты ж моя маленькая блядь, — наклонившись, я широко лизнул ее рот, ощущая соленость крови, куснул ее губу, язык, глубоко поцеловал.
Ее ногти впились мне в лопатки, она откинула голову, прогибаясь, почти крича в оргазме. Торопливо догнавшись несколькими рывками, я замер, тяжело дыша и сосредотачиваясь на своем кайфе. Спина вся мелко дрожит, а в животе мягко отпускает комок возбуждения. Охуенно…
Повалившись на бок рядом с ней, я расслабленно усмехнулся. Довольная какая, глазищи блестят. Девочка забралась в мои объятия, ласково так обняла в ответ, проходясь ладонью по волосам. То “ударь меня”, то почти мурлычет, какая разносторонняя мадам…
Поморщившись, я протянул руку и выключил ебаный будильник. Зато какое начало дня…
— Кстати, восьмое марта, — зевнув в кулак, я перебрал ее мягкие волосы.
— Что восьмое марта? — неохотно, будто было лень говорить, откликнулась Катя.
— Что хочешь? — она открыла было рот, но я перебил: — Играть мы так и так будем, — поджав губы, Катерина пожала плечами, — ну подумай, потом скажешь. Я могу и сам купить, но будет хуево, если не угадаю.
Повозившись еще немного, она встала и поплелась купаться. А меня вдруг так ебнуло…
Уткнувшись лицом в подушку, чтобы хоть как-то спрятать самостоятельно расползающуюся по лицу идиотическую улыбку, я вздохнул и покрепче обнял тупую подушку. Ну куда еще лучше, куда? Что с ней не так? Должно же быть что-то! А со мной что не так? Хули ищу тут проблемы? Радуйся, долбоеб!
Выполняя собственное поручение, я встал и пошел на кухню ставить чайник, чтобы счастливо выпить кофе.
========== Часть 8 ==========
Я не стал так уж прям убиваться в тренажерке, потому что после долгого перерыва явно будет все болеть, а это мне ни к чему. Так что просто немного потягал железо и пробежался на дорожке, заставляя порядком прокуренные легкие работать на полную мощность. Пока бежал, успел обдумать прошедший день и предстоящий праздник. Дотянул до последнего дня, но так ничего и не надумал толком. Можно, конечно, не париться и подарить телефон подороже, но могу же не угодить с фирмой. Катя ни за что мне не скажет, что подарок не понравился, я уверен, но хочется же сделать приятно. Хотя, есть тут один вариантик…
Приняв душ, я быстро оделся и по пути к машине посмотрел прогноз погоды. К восьмому марта уже даже по ночам не будет заморозков, отлично. Да и дождя не будет. Значит, настало время познакомить Катерину с Саньком.
Весело насвистывая, я заехал в магазин и купил своего любимого пива, взял бутылочку светлого, если девочке мое не понравится, выбрал хороший такой сочный кусман балыка. Сейчас посидим, пожуем, поболтаем — охуенно, когда с бабой можно спокойно разговаривать на любые темы, а она не переводит все в свои бабские плоскости.
Катерина сидела в гостиной за столом, где обычно стоит мой ноут, что-то писала. Я остался незамеченным, потому что она слушала музыку в наушниках, так что смог насладиться ее испуганным вскриком от неожиданных объятий. Девочка улыбнулась было и тут же как-то сникла.
— Прости, я делала задания и не успела ужин приготовить, — смущенно прикусив губу, она отвела взгляд.
Да что же это такое, как мне ее переключить? Не надо мне пир на весь мир каждый вечер, я неприхотливый. Донести бы это до нее еще. Но все равно приятно.
— Мы же уже об этом разговаривали, — я приподнял ее мордашку и чмокнул мягкие губы, — тем более, учеба важнее. Завтрашний выходной же нам будет очень нужен. Пошли, я там вкусняху купил, — Катя послушно поплелась за мной на кухню. Я достал тарелки и стаканы, открыл пиво, — ты вообще пиво пьешь?
— Н-ну, так… — неуверенно пожала плечами она. — Если вкусное.
— Тогда пробуй, — налив ей немного, я полез в холодильник за всегда имеющейся в загашнике банкой икры, — если не понравится, я тебе светлое взял.
Пока я возился с консервой, девочка распробовала мягкое и самую малость горьковатое пиво, разлила по стаканам. Причем аккуратно, а не с горой пены.
Такое странное чувство — будто уже много лет я прихожу, а меня ждут, встречают, кормят. Не сказал бы, что я втрескался в первую попавшуюся более-менее подходящую девчонку, но… Видимо, устал быть один, устал. С Олесей было по-другому совсем, не было этого… Умиротворения, что ли. Спокойствия, уюта и уверенности не было, да. Особенно, под конец. А тут я сижу, чищу рыбку, кормлю ее с рук самыми вкусными кусочками, чтобы не пачкала руки и не мучилась потом с выковыриванием этого всего из-под ногтей, и чувствую себя довольным, как слон.
— Не любишь икру? — закинув в рот ложку деликатеса, я долил нам пива.
— У меня аллергия, — улыбнулась Катя, обнимая стакан обеими руками, — по крайней мере, была в детстве, но проверять не очень хочется.
— М-да, бедняга, — усмехнулся я, протягивая ей кусочек рыбы. Она аккуратно его взяла, чуть коснувшись губами моего пальца и трогательно прикрыв глаза. Тоненькая такая, хрупкая и податливая девочка, ну разве не чудо? — хотя это не худшая аллергия. У меня вот на птичий пух.
— А у меня еще на цитрусы, — добавила Катерина, — в садике часто давали кусочек апельсина, причем отказаться было нельзя.