Кивнув, Катя ласково, будто даже с трепетом провела кончиками пальцев по блестящему черному баку.
— Я уж боялась, что ты мне собрался мотоцикл купить, — приглушенно из-под шлема усмехнулась она.
— Вот уж нет, — рассмеявшись, я надел свой шлем, — в себе я уверен, а ты только попробуй. Слышишь меня хорошо? — она кивнула, так что я уселся на мотоцикл и выровнял его. Всегда поражало, как может так легко ворочаться четырехсоткилограммовый тарантас. — Садись.
— А как правильно? — даже видеть ее лицо не надо, чтобы понять, что она смущается своего незнания.
— Левую ногу вот сюда, — я показал на подножку, — и за плечи мои, — очень аккуратно, явно боясь опрокинуть мотоцикл, как и все новички, Катя уселась сзади, — откинься на спинку и кайфуй, можешь придерживаться за рюкзак, хотя это не обязательно. Только за руки меня не хватай, а то наебнемся. Поехали?
— Ага, — еле слышно, очень даже неуверенно, — а куда?
Весьма грозное урчание движка даже на холостых заставило ее напрячь бедра, даже я ощутил. Но, кажется, это не страх.
— Я думал за город, — пожав плечами, я включил первую, но не трогался, чтобы она не отвлекалась от поездки на разговоры, — погонять по пустым дорогам. Пойдет?
Только в зеркало мне было видно, что она кивнула. Судорожно вцепилась в рюкзак, когда я без газа дал Саньку покатиться, и тут же расслабила руки. Правильно, нехуй мне мешать, нехуй.
В городе я старался сильно не заваливать и не изображать Шумахера, хотя хотелось, хотелось, да и застоявшийся мотоцикл буквально просил высоких оборотов. Зато на трассе я взял сотку, очень плавно, чтобы неопытный пассажир, не дай боже, не слетел. Уже когда хотел разворачиваться, вспомнил, что немного впереди хороший ресторан, в котором босс играл вторую свадьбу. И чем его тогда не устраивал ресторан в городе? Пришлось пинать коммунальщиков, чтобы хорошенько расчистили от снега дорогу и гости не поубивались. У него же пунктик развился — с новой женой не повторять того, что было со старой, вплоть до цвета колец. Ебанько он немного, когда дело до баб доходит, но это его проблемы. Не как мой батя и ладно.
Плавно остановившись на почти пустой парковке, я заглушил Санька и выставил подножку.
— Как ощущения? — усмехнулся я, глядя на неловкие шаги Кати.
— Как у космонавта, — размяв ноги, она начала стягивать шлем, я помог и положил его на сиденье, — но это так охуенно!
— Ну вот видишь, а ты подарок не хотела, — стянув с нее подшлемник, я пригладил растрепавшиеся мягкие волосы и чмокнул ее в нос, — заходи быстрее, а то замерзнешь.
Пристегнув шлемы к пассажирской спинке, я поспешил за ней. Выбрав столик у окна, мы спокойно пообедали, поболтали. Воодушевленная Катерина все описывала свои ощущения, а мне оставалось только посмеиваться и кивать. Хорошо, что ей понравилось. Наверное, даже возьму ее с собой на открытие сезона в мае. Посмотрит на скопление красивых мотоциклов, но пусть только попробует захотеть. Здоровый чоппер — самый безопасный тип двухколесного транспорта, а такой малявке с ним не управиться, так что все. Никаких мне тут.
Обратная дорога заняла меньше времени, потому что не пришлось петлять по городу. Счастливо-отрешенная Катя, кажется, и забыла, что у нас в программе есть еще один гвоздь.
— Хочешь перекусить? — очень аккуратно пристроив свой шлем на полке рядом с моим, она даже погладила его по макушке.
— Хочу, чтобы ты сходила в душ, — ухватив ее за подбородок, я коснулся большим пальцем мягких губ, — а потом пришла ко мне на диван. Да, детка?
— Да, хозяин, — еле слышно прошептала девочка, заглядывая мне в лицо.
Отпустив ее, я стянул куртку и повесил на крючок. Надо будет не забыть еще забрать бумажки и ее куртку из кофра. Я даже не стал разуваться, так и потопал в спальню за веревкой, а потом в гостиную на диван.
Долго ждать не пришлось, хотя я успел от предвкушения немного завестись. Но не стоит забывать, что сегодня женский день, игра должна быть соответствующей. Для уверенности понюхав свои руки и убедившись, что рыбой они больше не пахнут, как и бензином, я решил придерживаться первоначального плана.
Катерина пришла в одном ошейнике и робко замерла у порога. Стараясь не выдать своего возбуждения и уж тем более не завалить ее и выебать прямо на полу, я поманил ее к себе поближе.
— Хочешь, чтобы я тебя связал? — она неуверенно пожала плечами, так что я отложил веревку и чуть раздвинул ноги. Девочка с готовностью опустилась на колени. — Ни звука.
Коснувшись кончиками пальцев искусанных губ, я позволил ей короткий поцелуй. Чуть надавил — и с преданным взглядом снизу вверх она взяла указательный и средний в рот, глубоко, влажно обводя языком. Жутко хотелось расстегнуть штаны и выебать ее в глотку, но не сейчас, сейчас я никуда не буду торопиться. Посасывая пальцы, Катерина прикрыла глаза, довольная, увлеченная. Ее узкие маленькие ладони лежали на моих бедрах, светлые и хрупкие на фоне серого камуфляжа. Хочу ее бедра на этом фоне.
Отняв руку, я намотал ее волосы на кулак и потянул вверх. Она послушно встала, медленно, чтобы я успел выпутать пальцы. Жестом показав, чтобы она повернулась, я положил ладони на стройные бедра. Легко куснув подтянутую ягодицу, я провел руками выше, по бокам на живот, целуя ямочки на пояснице и мягко притягивая ее к себе. С охуенным доверием она наклонилась назад и уселась ко мне на колени. Упругая задница пришлась как раз на стояк, я не выдержал и чуть приподнял таз, вжимаясь сильнее. Обнимая ее одной рукой, я накрыл ладонью маленькую грудь, сжимая между пальцами твердый сосок, другой скользнул ниже, между раздвинутых ног.
Эта блядски прекрасная картина будто с полотна крутого художника — светлое тело на темном фоне одежды, тонкое на массивном, нежное на грубом. Загорелые мускулистые руки на бледной коже — мой ебаный фетиш. Выгнувшись, Катя завела руку за голову, обнимая меня за шею, гибкая, как кошка. Вот только очень непослушная. За тихий стон я крепко укусил ее за плечо, недовольно рыкнул — затихла. Но ведь суть в том, чтобы ей очень хотелось нарушить запрет.
Чуть отодвинув ее вперед, я быстро расстегнул штаны, натянул презик и усадил ее на член. Она двинулась было, но я придержал ее за бока и цыкнул. Тяжело дыша, девочка замерла и крепко стиснула зубы, когда я вернул руки на прежние места. Откинувшись мне на грудь, она зажмурилась, еще и сжимаясь на члене, когда я медленно начал ласки.
Но разве можно долго играть с такой скорострелкой?
— Хочешь что-то мне сказать? — хрипло поинтересовался я, когда Катя запрокинула голову, хватая воздух ртом. Она мелко закивала, подаваясь всем телом к моим рукам. — Хочешь попросить разрешения кончить? — еще кивок, розовый язык прошелся по пересохшим губам. — Хорошо, кончай, когда захочешь.
Я и сам уже долго не выдержу. Она не скачет на члене, но волнообразные движения тела отдаются так, что просто невозможно сдержаться. Завтра же буду лежать и наслаждаться ее танцами на мне.
Выгнувшись под безумным углом, девочка без единого звука, как и было приказано, кончила. И я вместе с ней, не столько потому, что она сжалась, а от вида ее приоткрытого в немом вскрике рта, широко открытых почти лишенных осмысленности глаз — как в самый первый вечер. Значит, она сейчас кончила не только телом, но и морально. А я свой оргазм толком и не заметил, занятый созерцанием чужого.
— Молодец, — с трудом выдавил я, поддерживая ее под спину, помогая расслабиться и распластаться на мне, — ты такая умница, детка.
Она буквально киселем растеклась, положив затылок мне на плечо и обмякнув всем телом.
— Я люблю… — сипло выдохнула Катя, лихорадочным движением облизывая губы. — Люблю вас, хозяин.
— Я тебя тоже, детка, — наклонив голову, я поцеловал шершавые от сухости губы.