Я проснулся несколько отдохнувшим при проблеске первого луча солнца.
8
– Давай-ка поторопимся, – сказал Гарретт. Мы были несколько часов в пути, оставив за собой Город, и шли той же дорогой, по которой в тот раз двигался я. Был пасмурный день, который все никак не хотел проясняться. Туман тяжко нависал над замерзшим пустынным ландшафтом. Должно быть, было уже за полдень, а мы были еще на порядочном расстоянии от монастырской деревни. Эти его слова были единственными сказанными за несколько часов, но я уже понемногу привык к такой необщительности. Больше беспокоило, что его голос звучал напряженно. Я огляделся.
Мы как раз пересекали участок леса с древними корявыми деревьями и непролазным подлеском. Еще по пути в Город мне бросились в глаза несколько полуразвалившихся стен, но тогда они не так угрожающе вырисовывались в тумане. Сейчас было видно, что это руины маленькой часовни, очевидно, часть огромной усадьбы, что стояла здесь очень давно. Лишь пара руин там и тут, покрытые мхом и плющом, усеянные всякой древесной порослью и побелевшие от мороза. Корни деревьев выворотили огоромные бурые камни и некая неведомая сила разбросала их во все стороны. Над всем застыла давящая тишина. Обычно в лесу полно звуков – трепет легких крыльев в ветвях, отдаленный щебет птиц или похрустывание валежника, а сейчас, наверное, все заглушал туман.
В этой полной тишине собственные шаги казались мне чересчур громкими. Я думал было спросить Гарретта, что его обеспокоило, но, судя по его лицу, лучше было этого не делать. Он весь обратился в слух, глаза без устали обшаривали все кругом, здоровая рука легла на рукоять кинжала. Он даже снял с плеча свой лук, хотя было непонятно, как он вообще будет стрелять из него. Мы быстро шли дальше и чем дольше на нас давила эта тишина, тем сильнее мне хотелось умчаться прочь сломя голову.
И тут я тоже услышал то, что привлекло его внимание. Звук напоминал хриплое дыхание, сопровождаемое странными шаркающими шагами, словно кто-то или что-то двигалось, будучи не в состоянии поднимать ноги и переставлять их. Создавалось впечатление, что создание передвигалось медленно и с большим трудом, однако это было ошибкой, поскольку звуки приближались пугающе скоро и целеустремленно.
Я чуть не заорал от внезапного прикосновения, когда рука Гарретта легла мне на плечо. Он почти беззвучно отпихнул меня в сторону, прочь от дороги, толкнул меня за полуразвалившуюся стену и сам спрятался рядом. Я едва мог дышать.
Шаги затихли, как будто кто-то остановился, прислушиваясь. И снова воцарилась угрожающая стерегущая тишина. Потом я услыхал гортанное бешеное урчание, что пробирало до костей – ни один зверь не мог издавать таких звуков. Было похоже на буйнопомешанного человека, находящегося вне себя от ярости.
Гарретт, казалось, очень хорошо знал, кто подкарауливал нас в тумане. Кинжал в его руке сменился маленькой бутылочкой, что показалась мне странно знакомой. Это была святая вода, которой мои братья наполняли бутылки и продавали верующим за символическую плату. Вор очень тихо снял лук с плеча и отдал мне. Я поглядел на него как на умалишенного, но потом рассудил, что лучше уж иметь на вооружении хотя бы одного отвратительного лучника, чем совсем никого, и схватил его. За луком последовали три удивительных стрелы, * уровень сложности - „Вор в законе“, не могу удержаться от комментария каких я прежде никогда не видел. Их наконечники были не из стали, а казались сделанными из красновато светящегося кристалла; при прикосновении к ним ощущалось слабое тепло.
Беспомощно наложив стрелу на тетиву, я с надеждой ждал, что эта жуть снаружи сама по себе уберется отсюда. Пробная попытка натянуть тетиву показала, что моих сил явно не хватало, таким образом, хорошо прицелиться не получится. Я нервно закусил губу.
Между тем опять стало тихо. Мы неподвижно выжидали, а сырая холодная пелена простиралась вокруг, вихрясь от легкого дуновения ветра и покалывая кожу ледяными пальцами. Мое сердце так отчаянно билось, что его, наверное, было слышно на дороге. Время шло и тишина начала угнетать меня. Уши не могли уловить ни единого звука, глаза безрезультатно пытались проникнуть сквозь матово-белый занавес. Рядом застыл как статуя Гарретт.
Вдруг с другой стороны стены щелкнула ветка, так близко, что я содрогнулся. И тут же оно набросилось на нас. Темная фигура выскочила из тумана, хотя и человеческая, но кошмарно изуродованная - ходячий труп, странно скрюченный и так машущий руками, точнно они ему не принадлежали. Затем тварь с ужасающей скоростью и выражением беспощадной злобы на отвратительном грязном лице вытянула когтистые пальцы и изготовилась нанести ими Гарретту страшный удар. Но что-то разлетелось на куски, ударивши в грудь чудовищу, и оно с глухим воем внезапно исчезло, словно растворилось.
Глядя на эту сцену, ничего не соображая, я будто окаменел со страху и даже не поднял лук во время нападения. И теперь все снова стало тихо, будто нечто ужасное только что не бродило по лесу. Мой провожатый еще немного посидел, прислушиваясь, и лишь потом медленно поднялся, настроженно глядя в том направлении, откуда пришел зомби. Потом подал знак следовать за ним. Я было встал, чтобы пойти следом, как вдруг заметил внезапное быстрое движение в лесной чаще и испуганно осел обратно на землю. Глаза отказывались верить тому, что подобная тварь, несомненно некогда бывшая человеком, вообще могла существовать. Но тут моя рука вспомнила о зажатом в ней оружии. Я поднял лук и выстрелил, абсолютно не сознавая того, что делаю. Грянул оглушительный взрыв, когда огненный шар угодил фигуре прямо в грудь. Она покачнулась, взвыла и снова неукротимо пошла на меня. Своими дрожащими руками я пытался наложить следующую стрелу, но та соскользнула с тетивы, выскочила из влажных пальцев и свалилась на землю. В испуге я шарил вокруг, мысленно вознося молитву Строителю, а потом поднял голову, чтобы встретить ненавидящий взгляд пары мертвых глаз. В тот момент, когда тварь настигла меня, поскочивший сзади Гарретт атаковал ее, но то была безнадежная борьба. Едва ли кинжал причинял существу какой-либо вред и это был лишь вопрос времени, когда оно достанет его своими скрюченными руками.
Мои пальцы тряслись, а ладони были мокрыми от пота, когда я отчаянно пытался наложить стрелу. Гарретт отразил очередной удар, который наверняка раскроил бы ему череп, но было видно что он устал. Проклятая рана подорвала его силы. Каким-то чудом ухитрившись справиться с оружием, я выкрикнул его имя. Гарретт рванулся назад, когда я беспомощно выстрелил.
Сам Строитель направлял мою руку, ведь стрела опять угодила в цель, на этот раз нанеся смертельную рану, если так можно сказать о нежити. Горячая волна ударила в лицо и пронеслась над головой.
Потом было слышно лишь наше дыхание. Гарретт медленно выпрямился и я с облегчением увидел, что он не ранен. Он опустился возле меня, облокотившись о стену, и закрыл глаза. Мы просто сидели продолжительное время, при этом я судорожно сжимал последню стрелу, ожидая каждую минуту услышать шаркающие шаги зомби, привлеченных шумом битвы. Но в этот раз больше ничего не случилось. В конце концов Гарретт встал, отряхнул грязь с одежды и сказал:
- Ну, это было не так уж плохо.
Я хотел отдать оружие, но он улыбнулся, покачав головой, и протянул мне впридачу еще и колчан, и я, раздуваясь от гордости, нес все это до самого монастыря.
9
Мне никогда не приходилось слышать про нежить, бродящую по лесам вокруг нашей деревни, не говоря уж о том, чтобы видеть. Конечно, всем было известно, что зомби существуют, но, хвала Строителю, встретиться с ними можно было лишь на заброшенных кладбищах или в древних катакомбах. Они без выбора нападали на все, что к ним приближалось, как будто сжигаемые неукротимой ненавистью ко всему живому.
Мои братья-хаммериты рьяно преследовали нежить, но никогда не удавалось искоренить заразу, потому что никто не знал, что заставляло мертвецов оживать и будило в них жажду убийства. Зомби всегда будет в избытке, пока есть трупы, разве что кто-нибудь выявит причину этого нечестивого воскрешения.