– Ничего не случилось. Просто я озабочен из-за увиденного вчера.
Мартен был гораздо лучшим бойцом чем я, но был также и неофитом, а потому никто послал бы его к часовне, если бы он сам рьяно не напрашивался. Он еще ни разу не участвовал в настоящем бою. Но я знал, что Старшие задействуют даже неопытных новичков в случае сильной угрозы.
– Ты ведь не думаешь, что они полезут на нас с кладбища? – Мартен не знал, скорчить ему по привычке гримасу или нет.
– Если хочешь точно знать, то да.
– Ты же ведь это несерьезно, а? * фраза взята из нормальной озвучки „Возвращения Короля“
Я промолчал, поскольку серьезнее не мог сказать; кроме того было жалко его беспокоить, и потому перевел разговор в другое русло.Тем не менее действительность угнетала, заставляла беспокоиться обо всех – и об оставшихся в живых родственниках, и о моих братьях, ведь от монастыря до ближайшего большого поселения было несколько часов пешим ходом. Если случится худшее, братья станут первыми, кто лицом к лицу встретится с опасностью. А трое наших лучших бойцов уехали!
Никогда не мог себе представить, что прямо под моими ногами тихо дремлет неведомая и невероятно опасная сила. Мертвецы были повсюду и их становилось все больше. Но что – или кто – заставлял их пробуждаться с этим гибельным мерцанием в глазах и с какой целью? И как ощущаешь себя при этом ..? Находились ли эти останки, некогда бывшие человеком, в чьей-то ужасной власти, смутно сознавая при этом, что что-то не так, но неспособные четко это понять? Может, это как отвратительный сон, в котором совершаешь ужасные поступки и который мгновенно стряхиваешь с себя, проснувшись, с той лишь разницей, что в этом случае нет никакого спасительного пробуждения? Или все же это просто бездушные, одержимые марионетки, инстинктивно выполняющие некий дьявольский план и движимые безымянным злом?
Я пытался выбросить из головы подобные мысли, но за весь остаток дня мне так и не удалось это сделать. Во время вечерней молитвы вообще не смог сосредоточиться, так что Мартену пришлось несколько раз довольно ощутимо ткнуть меня локтем в бок, чтобы я окончательно не испортил песнопения. Мне не хватало способности других братьев - в любой ситуации возносить хвалу Строителю. Было ясно, что с определенного момента все они могли совершенно бездумно это проделывать и, вероятно, не имело никакого значения, находились ли они в нормальном или в бессознательном состоянии.
Ужин прошел без всяких событий, не считая новой идеи-фикс Беппо, который нашел в одной дородной молочнице из близлежащей деревни женщину своей мечты. Насколько я мог припомнить, речь впервые шла о настоящей любовной интрижке, ведь тетка имела поразительное телесное и духовное сходство со своими черно-белыми подопечными, была, как и Беппо, далеко не в юном возрасте, ну а что касается волос и зубов, то у нее с этим было лишь чуток получше. „Строитель всегда создает каждой твари по паре“, подумал я, украдкой улыбнувшись и внимая восторженной любовной воркотне Беппо, сопровождаемой такими недвусмысленными движениями рук, что даже Мастер Урбан метнул в нашу сторону предупреждающий взгляд.
Беппо сумел отвлечь меня от мрачных мыслей и этим вечером я относительно спокойно провалился в сон. На следующее утро, сразу после утренней молитвы и завтрака я, к великому негодованию Мартена, тронулся в путь. Удалившись на достаточное расстояние, я опять начал переодеваться по-городскому и был еще не готов, когда Гарретт как призрак вырос за моей спиной. И опять я, перепугавшись, чуть было не упал, держа в руках еще не одетый сапог и проклиная свою реакцию. Могу поклясться, что вор снова жутко развеселился, хотя не показал это внешне, а коротко поприветствовал меня, чтобы затем в темпе отправиться дальше.
Путешествие наше прошло почти без разговоров и без всяких событий, и к вечеру мы, насквозь промерзшие, достигли Города. Мой спутник меня оставил, чтобы пройти своим особым путем через ворота, а я, как и в первый раз, был впущен городской стражей. Сразу было заметно – здесь явно что-то изменилось, ведь в прошлый раз прохожие толкали меня со всех сторон. Однако сегодня в воздухе витало неясное напряжение, почти у каждого, у каждого на поясе блестело оружие, даже грубо сложенная тетка с огоромной плетеной корзиной имела при себе внушительного вида кинжал, хотя одного ее угрюмого взгляда было уже достаточно, чтобы обратить меня в бегство. Я уловил пару обрывков разговоров:
– ... больше обычного, намного больше, у них дел невпроворот...
– ... посреди Города...
Не нужно было прислушиваться дальше, чтобы понять, о чем дальше пойдет разговор. Очевидно, погребальные костры и здесь вошли в моду.
Гарретт возник возле меня и мы направились к убежищу. По его лицу было видно, что он тоже заметил перемены. Из-за быстрой ходьбы пришлось несколько раз подстраиваться под его шаг. Наверное поступь его казалась встречным весьма элегантной, а я, спотыкаясь позади, выглядел неуклюжим олухом.
Когда мы вошли в промерзлую комнату, количество его кошельков чудесным образом увеличилось втрое. Небрежным жестом швырнув их на стол, он не удостоил вниманием мой вопрошающий взгляд.
Разжечь огонь оказалось не так-то просто. Снаружи уже смеркалось и становилось ощутимо холодно. На маленьком окошке расцвели морозные узоры. Когда пламя в камине в конце концов запылало, мы долго просто стояли перед ним, отогревая уставшие кости. Только спустя долгое время в комнате слегка потеплело.
Привыкнув к молчаливости Гарретта, я даже удививился, когда он вдруг произнес:
– Нужно разработать план. Мы не знаем, что именно ищем.
Я выжидающе глядел на него и, не выдержав продолжительного молчания, осторожно заметил:
– Первосвященник упоминал о Св.Квинтусе...
Он кивнул.
– А еще он позаботился устроить нам встречу с Магами.
Мне подумалось, что Гарретт не мог бы открыто постучаться к ним в дверь. Ведь судя по его тогдашнему замечанию он уже разок нанес Магам визит, причем явно без всякого приглашения. Я был убежден, что им после этого было о чем вспомнить.
Больше этим вечером мы никуда не ходили, спасибо и на этом. Не было особого желания так скоро посещать старые церкви и кладбища.
12
Когда утром меня разбудили яркие лучи зимнего солнца, огонь почти опять угас, понадобилась вся смекалка, чтобы вернуть его к жизни. Гарретт абсолютно незаметно покинул на рассвете свое жилище. Когда первые языки пламени начали лизать поленья, он вернулся. Я не спрашивал, где он пропадал, Гарретт как всегда молчал. Вскоре мы отправились в путь к церкви Св.Квинтуса. Когда же наконец проклятый, нависший над миром холод уйдет, уступив место весне? Солнце, бывшее сегодня скорее напоминанием о теплых днях, нежели источником тепла, стояло высоко в небе и сияло как-то льдисто.
Я яростно тер ладони, чтобы хоть чуть-чуть согреться, Гарретт натянул капюшон до самого носа, спрятав руки под плащом. Он носил кожаные перчатки, не закрывавшие пальцы, эта деталь намекала на необходимость наличия в его ремесле именно такого фасона. А у меня не было ни каюшона, ни перчаток для защиты от мороза и колючий ветер все время норовил пробраться с какой-нибудь стороны сквозь намотанный до ушей шейный платок. Ценнейшей деталью всего костюма были сапоги, ведь они на самом деле принадлежали мне. Однажды, в более лучшие времена, отец купил их где-то на рынке и привез мне. Тогда они были еще велики, но теперь в самый раз.
То самое неброское платье, выданное Орденом для маскировки, никак не защищало от холода, ничего удивительного, что я быстро подхватил легкую простуду и уже чихал, когда мы покидали дом. Гарретт, обернувшись, смерил меня скупым взглядом, который ясно говорил, что меньше всего на свете ему сейчас нужен кашляющий и сморкающийся спутник. Все мои мужественные попытки сдержать чих блестяще провалились, получалось только хуже.
Опять был ярмарочный день и на улицах кишмя кишел народ. Навстречу попадалось намного больше стражников, чем прежде, что не удивляло после услышанного вчера. Они зыркали по сторонам словно параноики, что не вызывало особой радости. Гарретт двигался осторожно, словно дикий зверь в лесной чаще, спасающийся от охотника, хотя сравненьице получилось никудышное – он отнюдь не был беззащитной добычей. При нем был лук с колчаном и, разумеется, длинный кинжал под плащом, с которым я уже имел удовольствие познакомиться. Для не особо серьезных ситуаций у него была припасена дубинка с утолщением примерно с кулак величиной, которая могла отправить противника в мир снов без всякого разрешения со стороны оного. А еще на внутренней стороне плаща находилась парочка карманов с совсем уж странными штуковинами, я таких сроду не видывал и даже расспрашивать про них не хотелось.