— Просто приснилось что-то странное. — Отвечаю шёпотом и тут же закрываю лицо руками.
Странное?! Да это самый настоящий ужас!
— Мне включить свет? — Спрашивает вкрадчиво, тихо.
— Нет. — Шумно выдыхаю, отрываю руки от лица. — Нет, не надо, так лучше.
Без приглашения прохожу к кухонному столу, присаживаюсь напротив ноутбука. Денис тоже возвращается на своё место, отодвигает железного друга в сторону. Наверное, чтобы видеть меня. Хмыкаю. Конечно, всё для тебя, Мия. Как же!
Сидим в тишине, в темноте. Каждый думает о своём. Я перебираюсь на соседний стул, который ближе к стене, чтобы упереться в неё спиной, она кажется надежнее, чем спинка самого стула.
У Дениса вибрирует телефон. Он отбивает звонок почти сразу. Интересно, который час…
— Да, Марин.
Ему что-то говорят, я не прислушиваюсь, с каким-то упорством вглядываюсь в кухонный шкаф, пытаясь разглядеть узор по дереву.
— Нет, это вопрос решённый.
Опять слушает голос на том проводе. Меланхолично отмечаю про себя, что, наверное, звонит Марина Владимировна. Нет, Марин, конечно, может быть у них много, но как-то вот интуиция моя намекает на конкретную — психолога.
— Мне всё равно, что он думает. Он сам мне сказал, что я недостоин его фамилии.
Что?
Стараюсь повернуться к Денису не так резко. Но не получается, понимаю это, когда наши взгляды встречаются. Его, в отблесках от света монитора, и мой — по ту сторону этого свечения.
— Это он приказал тебе позвонить? — Услышав ответ, ухмыляется. — То есть это тебе приспичило отчитать меня в четыре утра?
Отворачиваюсь, прерывая наш зрительный контакт, подтягиваюсь на стуле, чтобы сесть поудобнее. Вдруг Денис встает и уходит. Возвращается с пледом в руках. Разговор с Мариной ещё не прекратился, но говорит, видимо, только одна, потому что Денис ничего ей больше не отвечает.
Он прижимает телефон к уху плечом, а сам легонько касается моего плеча, показывая мне, чтобы я отлипла от стены. В образовавшийся проём вставляет плед и разрешает мне снова облокотиться на стену.
— Спасибо! — Шепчу губами. Думала, не услышит, не увидит, но Денис кивает в ответ, принимая мою благодарность.
Возвращается к своему стулу, но не садится, стоит боком ко мне. Пристально, не мигая, смотрит в стену напротив.
— Марина, мне всё равно, что он отец, родитель и так далее. Он хочет свободы, новой семьи, он их получит. Ни я, ни мама в его жизни не останемся. Всё, спокойной ночи. Выспись и не думай о нас.
Отключается. Блокирует телефон, но ещё какое-то время стоит так.
Наверное, мне должно быть неловко, некомфортно, что я невольно присутствовала при такой беседе. Но… я ничего этого не чувствую. Мне кажется, как будто сам Денис не хочет, чтобы я это чувствовала. У него ведь был выбор: сказать, что не может разговаривать, что перезвонит позже, или выйти в другую комнату, закрыв плотно дверь на кухню.
Но он ничего этого не сделал. Не хотел? Не знаю, но я вновь почувствовала легкий стыд за то, что не рассказываю, когда он просит, не отвечаю, когда он спрашивает прямо.
Какие у меня остались причины не доверять Денису? Да он даже уже и в мыслях не Дэн, не Эндшпиль, чего я тогда скрываю, боюсь? Ведь он единственный за столько лет, кому искренне интересно, а как себя чувствую я. Что переживаю, передумываю я.
— Какая у тебя будет фамилия? — Спрашиваю шёпотом, боясь спугнуть его мысли.
70
Денис сглатывает, оборачивается. Кидает телефон на стол, прерывая всё плохое и мрачное.
— Юманов. — Отвечает, присаживаясь.
— Ю-ма-нов. — Протягиваю, пробуя на вкус каждую букву, их сочетание. — Красивая. Знаешь, я так люблю букву «ю». О, ещё «р», «н», «и». Они какие-то особенные, люблю слова, имена, где они встречаются. Они как песня детства, которая хранит всё светлое, доброе, мягкое. — Делаю паузу, подбирая удачное слово. — Ностальгическое.
Когда говорю всё это, на Дениса не смотрю. Мне кажется, глядя ему в глаза, я бы ни за что не осмелилась озвучить эту свою странность. Но вот так, присматриваясь, всматриваясь в кухонный шкаф, — запросто.
— Фамилия дедушки. — Поясняет Денис, и я понимаю, что ему понравилась моя реакция.
Как? Не знаю, просто чувствую. Может, это воспаленная фантазия, и я уже много чего себе сама придумываю, выдаю желаемое за действительное, но вот так. Так, как есть!
Поворачиваюсь. Теперь разговаривать как-то легче. Этот ответ был приглашением продолжить, глупо профукать такой момент.
— Великого и непоколебимого полковника в отставке?