— Переживаешь?
Что это? Он пытается отгадать? Отгадать, что я чувствую? Ему правда это интересно?
Стоп. Мия, стоп. Как будто в первый раз. Простой интерес, как сегодня с вопросом о зрении, простая вежливость, как с линзами. Всё просто, не нужно усложнять и что-то надумывать.
Скоро это всё закончится. Быть может, даже сегодня. Я верю полковнику, Денис уверен в дедушке, Оля и Амир доверяют незнакомцу: вот и вся реальность, ни больше ни меньше. Разрубим гордиев узел, и каждый пойдёт своей дорогой.
Поэтому:
— Нет, не переживаю, не боюсь. — Отворачиваюсь к окну и тихо, только для себя добавляю. — «Не думаю, не жалуюсь, не спорю. Не сплю…»
Чувствую, как становится прохладнее, это Денис вернулся на свою половину, на свою сторону. Он больше ничего не спросит. Ничего.
Мы подъезжаем к какому-то огромному зданию, больше похожему на амбар или склад. Ни вывесок, ни каких-то других обозначений.
— Зовут меня Мансур. Это база подготовка…
— «Авангард»?! — Перебивает говорящего ошарашенный Амир.
— Так точно! Вижу, наслышаны. — А потом снова нам всем. — Выйти прежними не удастся. Это ваш шанс выбить всю дурь, с седьмым или двадцатым потом — будет зависеть от вас. А теперь марш, у вас семь секунд, чтобы зайти на базу. Время пошло!
Оцепенение, которое за время поездки почти рассеялось, снова охватило. Всех. С новой силой.
База подготовки, Авангард — звучит не просто солидно, а теперь ещё и устрашающе.
80
Чтобы успеть в семь секунд, нужно быть Денисом. Остальным нам, неспортивным, неподготовленным, прилетело наказание в виде осуждающего взгляда сердитого полковника.
«Авангард» — другой мир, другая галактика. Свет, цвет, запах — всё другое, непривычное, чужое. Рассмотреть всё мне не удалось, слишком много закрытых помещений, отсеков, залов. Слишком много всего мальчикового, мужского.
Мы с Олей переглянулись, явно думая об одном и том же. Что здесь забыли мы? Две десятиклассницы, у которых из спорта в жизни только редкие вылазки на горнолыжку.
— Девушки направо, парни налево. Шагом марш! — Гром в спину, страх в сердце.
Но приказы не обсуждаются. С того момента, как закрылась массивная железная дверь, отсекающая нас от мира знакомого и более понятного, я поняла это со всей очевидностью. Всё, теперь так просто не выпустят. «Прежних» не выпустят.
До нужного зала проводил нас сам Мансур. Мы едва поспевали за его размашистым строевым шагом. Но лучше приударить сейчас, чем апатридом потеряться в чужом государстве.
— Заходим. — Сказал полковник, когда открыл одну из запертых дверей.
Сам вошёл первым. Но это тот случай, когда плевать хочется на галантность, в такую кромешную темноту заходить я уж точно не спешу. Оля, судя по всему, тоже.
Свет включался постепенно, можно сказать, по шеренгам.
— Испуг есть — значит жить будете! Заходим, девушки, не теряем время. — Ещё раз позвал нас Мансур.
Нет, он определенно не из тех людей, которые привыкли повторять свои приказы. Да не то, чтобы привыкли, готовы. Но я заметила, что к нам с Олей он более терпелив. Скидка девушкам? Хм, ну ладно, беру не глядя.
Я вошла первой, Оля за мной.
Помещение было не особо большим, во всяком случае в ширину всего лишь метра четыре. Узкое, но длинное. А потолок… Вот что удивило, так это его подобие арке. Ни одного привычного угла, полукруг с полом вместо диаметра.
Это что-то интересное.
Не сразу замечаю, что помещение делится пополам. И делится ничем иным, как стеклом. Но и оно соответствует духу Авангарда, оно необычное, утолщенное, ламинированное. Ох, неужели оно пуленепробиваемое?
А что, вероятность этого очень даже велика. Мия, ты же не в детском садике, чтобы такому удивляться, возьми себя в руки! И, выполняя собственный приказ, я перестаю пялиться на стекло.
Но, как назло, Мансур подходит к нему, простукивает его поверхность двумя сильными ударами. Ничего не происходит, не трескается, не прогибается, даже не шевелится. Стойкое. Прочное.
— Пуленепробиваемое. — Подтверждает мои догадки полковник. — Выдержит все ваши обиды.
Обиды? Что он хочет этим сказать? Мы будем стрелять в это стекло? Это что какая-то особая терапия?
И вдруг Мансур открывает какую-то неприметную дверь, слева от стекла, на мгновение пропадает в темноте, а потом появляется по ту сторону.
— Высота два метра, слышимость отличная. — Теперь подтверждает свои собственные слова.
Действительно, не такая и высокая перегородка. И полковник говорит не так громко, вообще не громко — привычным тоном и тональностью.