— Что? — Маргарита словно пробирается через заросли своих мыслей, но вовремя берет себя в руки и «возвращается» в коридор клиники. — Ах, это. Да-да, Николай Петрович после вашего ухода нам тоже сказал. Но это будет зависеть от Инги, как она захочет.
Будет зависеть от Инги… Даже теперь, после всего ей дают выбор. Не гонят, не подгоняют, не заставляют убегать. Дают выбор!
Не понимаю, как на глазах наворачиваются слёзы, но успеваю отвернуться, чтобы Маргарита не заметила. Смахиваю их рукой и снова поворачиваюсь.
— Вы правильно делаете! Я бы многое отдала, чтобы и меня в своё время кто-то так выслушал, защитил и доверился мне. — Знаю, что мои слова им не особо важны, но решаю приободрить.
— По-другому у нас в семье не делается. — Говорит как констатацию. И сразу верится, что у них именно так.
Так, как и должно быть всегда и у всех…
Слабо улыбаюсь и больше не продолжаю разговор. Все нужное сказано, всё ненужное выговорено, больше обсуждать и перетирать нечего. Но молчание на этот раз разрывает сама Маргарита.
— Инга рассказала про Дениса.
Вздрагиваю, как от удара. В груди всё сжимается. Боюсь что-то спрашивать, но хочу, чтобы она сама продолжила. Что бы там ни было.
— Она его любит. Очень любит… — Говорит так обреченно, как о неизлечимой болезни. Говорит, как настоящий врач, как будто предупреждает.
Меня предупреждает? О чём?!
— А он её никогда. И предательство не простит, а Инга предала. — Смотрит на меня, как будто каждую эмоцию выудить хочет.
Знаю, что я сейчас мрачнее тучи. Знаю, что хмурюсь, возможно, и выгляжу жутко, злобно. Но слушать такое спокойно не могу. Хорошего настроения как не бывало, взяли и бессовестно умыкнули прямо из-под носа!
— Мия, ты только его не предавай! Хороший парень. Хороший! — Маргарита добивает неожиданным.
Но ответить, как-то отреагировать не успеваю. Слышу, как за спиной открывается дверь, а в следующее мгновение рядом оказывается Денис.
— Здравствуйте ещё раз. Инга пока у мамы, беседуют там о чём-то. Если спешите, можно поторопить, наверное. Но нам пора. — И потом так же легко мне. — Пойдем, Мия.
И мы уходим. Вместо прощания успеваю только кивнуть, Денис аккуратно, но настойчиво тянет меня к выходу.
— Придумала, чем займемся? — Спрашивает, когда мы оказываемся уже на улице.
Он всё так же расслаблен, умиротворен, освобожден. С таким же хорошим настроением. И я понимаю, что ничего страшного не произошло. И сверхъестественного тоже. Просто встреча, просто разговор.
Не предам, я не предам! Ни своим настроением, ничем другим. Давай, Мия, возьми себя в руки! Отпускаю накрученное и оно само разматывается, а я успокаиваюсь.
— Давай на горнолыжку? — Предлагаю то, что и хотела. — Сейчас как раз фонари там зажгли, кататься будет здорово.
— Хорошо, давай. — Соглашается без раздумий и сразу вызывает нам такси.
— Только мне домой нужно заскочить. Люблю свою экипировку. Можем заехать?
— Конечно. Мы можем всё, вечер полностью наш.
Подхожу ближе к Денису, он замечает мою смелость и первым протягивает руку, чтобы переплести наши пальцы.
Какой замечательный вечер!
88
Какой замечательный вечер начался на горнолыжке. Ровно там. Только там, потому что произошедшее дома могло нехило выбить меня из колеи, будь я одна.
Уметь разговаривать — это не только сыпать словами. Оказывается, не только!
Я могу вывалить всю правду, могу рассказать её спокойно, разложить по полочкам, в хронологическом порядке, вспоминая все детали и нюансы в свою защиту. Только вот…отцу нужно было не это. Или не от меня.
Я никогда не видела его разъяренным. Сердитым, нервным, недовольным — да, в последнее время особенно и довольно часто. Но с такой озлобленной ненавистью, бултыхающейся в глазах, — никогда. Словно от меня зависело всё счастье, которого теперь нет, будто я его заживо закопала.
Он вышел не сразу, подождал прежде, чем спуститься. Дал в полной мере ощутить беспорядок, который наворотила в моей комнате Оля.
Дверь была открыта, нараспашку. Не увидеть, что там за хаос, невозможно. И отец видел, точно знаю. Но из-за чего Оля поступилась своим принципом антиобыска, уточнять не стал. Зачем? Не нужно, и так всё понятно — у неё были причины. Значит веские. Даже на погром чужой комнаты, даже после всего, что раскрылось сегодня…
Я-то, зная их, могу оценить вескость, но родному отцу виднее, да. Не спорю. Оля не могла, Оля ничего не делает зря. Главное вовремя дверь на кухню закрыть, когда кричишь и отчитываешь. Точка зрения, она такая, на проветриваемом пространстве, видимо, улетучиться может.