А ещё я для себя отметила, что у них на кухне нет телевизора. У нас нередко его включают, когда мы кушаем. Здесь же Рубина запустила патефон, и заиграла приятная ласкающая музыка, чуть слышно, но так необычно.
Нет, я правда очутилась в санатории или в каком-то лесном домике, куда приезжают люди, уставшие от города и суеты, чтобы отдохнуть, перевести дух, восстановить свои силы.
Разговор за ужином был таким же легким и воздушным, как и сама атмосфера. Но я нередко замечала грусть в глазах Рубины, тоскливую грусть, которую она мужественно пыталась скрыть.
И мне показалось, что замечала не я одна, просто… для них это было привычным.
— Десерт у нас будет попозже. — Сказала Рубина, когда подошло время чая.
— Спасибо за ужин. Я тогда покажу Мии дом. — Дэн проговорил решительно и сразу же поднялся из-за стола.
— Спасибо огромное. Всё было очень-очень вкусно! — Поблагодарила и я, поспешив последовать примеру Эндшпиля.
Он ждал меня уже в дверях.
— Пойдем, будешь давать клятву на Конституции ДеЛи. — Сказал он, когда я его догнала.
Что?
Это всё, что я могла сказать-спросить. Поразил, ошарашил, ошеломил — да всё и сразу. Но больше всего, конечно, напугал. Особенно этим ненавистным словом «клятва».
Мы прошли зал и вышли к винтовой лестнице, которая вела на второй этаж, третьего видно не было, значит до него Соломоновы добираются как-то иначе.
Я уже подумала, что сейчас придется взбираться по этой опасной спирали и моя юбка выше колен задаст мне жар стыда, но всё обошлось. Мы прошли дальше. Прямо за лестницей притаилась дверь, которую так сразу и не увидишь. Больше потайная, в цвет обоев.
А ещё закрытая на замки. Да-да, замки, целых три. У некоторых входных сейчас нет такой защиты, как у этой двери.
И все три замка Эндшпиль открыл так проворно, сразу видно, не привыкать.
Дверь открылась, но вместо того, чтобы пропустить меня вперед, как Дэн уже сегодня делал, он зашёл сам и запер дверь с той стороны.
Мда, вот тебе и Конституция…
Или это ещё не конец?
38
И растерянность пренепременно поглотила бы меня, если бы её и меня не отвлек звонок Маши. Хорошо, что телефон взяла с собой.
— Приветик, извини, замоталась, не увидела, что ты звонила. — Запыхавшимся голосом сказала подруга.
— Привет, я понимаю, всё уже нормально.
— Ты нашла номер Эндшпиля?
— Да-да, уже нашла.
— А зачем он тебе нужен был? — Заговорщическим шёпотом поинтересовалась Маша.
Но отвечать и изворачиваться, к счастью, не пришлось. Замок щёлкнул, и дверь открылась. А я, увидев Дэна с маленькой книжкой в руках, скинула звонок.
Так, шутка про клятву и Конституцию была не шутка?
— Первые мысли на бочку! — Вытянул книжку вперёд и похлопал по ней свободной рукой.
На тёмной обложке красовалась золотистая надпись «Конституция ДеЛи». Мда, вечер перестаёт быть томным…
— Там что чистилище? — Указывая на дверь позади Эндшпиля, проговорила я.
— Да. — Спокойной, без тени сарказма, так серьезно-серьезно ответил он.
— Эм, а, может, ты просто покажешь, что ты с меня срисовал и я поеду домой? Вечер уже, глубокий вечер…
Боялась поднять глаза на Дэна, как загипнотизированная смотрела на Конституцию и гадала, в какой момент он уже расскажет, что всё это прикольный прикол, подкол, паясничанье — что угодно, только не реальность с её клятвой.
— Клади руку и произноси: «За честность, искренность и смелость!»
А нет, видимо, не скажет. Видимо, ещё не время, ещё не конец. Но… а слова-то не такие ужасные. Может, стоит пойти ва-банк, интуиция мне подсказывает, что интересное мне находится прямо за трехзамочной баррикадой.
Вдох, выдох. Соглашаюсь, принимаю и кладу руку на Конституцию.
— Учти, Мия. Это не просто слова, это клятва быть в Мастерской честной, искренней и смелой. — Предупредил меня Дэн. Ещё раз, так, на крайний случай.
Спасибо-спасибо, заботливый, я поняла, чем мне грозит это ваше ДеЛи.
— За честность, искренность и смелость! — Моё решительное и категоричное.
Надеюсь, что эта клятва мне ничем потом не аукнется. Очень надеюсь! Но на Бога надейся, а сам не плошай, нужно проверить, только меня касается обещание или Эндшпиль у нас тоже должен быть честным, искренним.
— Почему ДеЛи? — Смотрю прямо ему в глаза.
— Потому что придумали мы с мамой.
Я задумалась. Ну Де — это, наверное, Денис. А Ли тогда что?
— Денис и Лиля. — Видя моё замешательство, уточняет он.
— Лиля? Но… А как же Рубина?
— Мама поменяла имя. Но в Мастерской нужно быть настоящим, поэтому ДеЛи.