- Я в душ.
Очень хотелось помыться. И мне было откровенно похрен, чем они тут будут заниматься без меня.
Ванная шла комплектом ко всему остальному. Треснутая фаянсовая раковина. Жестяной поддон, ржавые потёки на эмали и вода в душе, которую невозможно было настроить как надо, либо холодно, либо горячо, убедили меня в том, что из России надо убираться и поскорее. Потрескавшаяся квадратная плитка на стенах навевала ещё больше уныния. Я наскоро вымылся, вытерся серым полотенцем и вышел в комнату.
- Блядь, как же холодно…
- Зима, - хохотнула Оля. Она лежала, полураздетая, на кровати. Солдат сидел на стуле и смотрел в стену. Пожаловалась: - Он меня не хочет.
- Раздевайся, - сказал я ей. - Совсем.
- Другой разговор, - улыбнулась она.
Пока она пыталась красиво снять оставшиеся шмотки, я кинул полотенце и забрался под одеяло. Было так пиздецки холодно, что у меня зуб на зуб не попадал.
- Как вы в этой России живёте? - спросил, накрываясь с головой.
- Весело, - ответила Оля и полезла ко мне под одеяло. Голая, тёплая. С холодными как ледышки ступнями.
- Блядь.
- Сейчас согреются, - пообещала она. Легла сверху, начала тереться всем телом. - А ты ничего.
- Ты тоже, - вернул ей. Как по мне, мяса ей не хватало. Но она была симпатичной, с маленькими острыми грудями и округлой задницей, а ещё она была тёплой, и это сейчас решало.
- Он только смотрит? - спросила про Солдата. Вынырнула из-под одеяла, глянула на него с улыбкой.
- Хуй его знает, - ответил честно. Я считал Зимнего Солдата человеком со странностями, и раньше в присутствии кого-то третьего не трахался. Но он сидел так тихо и смотрел в сторону, что о нём забывалось напрочь, особенно когда о твой член тёрлась симпатичная голая девушка.
Оля потянулась в сторону, к своей сумке, и выудила из кармашка ленту презервативов.
- Безопасность важнее всего. Но я чистая, ты не думай. У меня с этим серьёзно.
- Повезло так повезло, - хмыкнул я. - Давай уже.
Я был готов. Она приподнялась, раскатала по члену презерватив и села сверху. Чуть быстрее, чем мне хотелось, я даже поморщился. Задвигалась.
- Ну-ка, - сказал я и перехватил её за плечи, прижал к себе, заставляя наклониться. Согнул ноги и начал двигаться сам. Медленнее, глубже. Так мне понравилось больше. Оля тяжело задышала в плечо, расслабилась и даже устроилась поудобнее. Я размеренно трахал её, вколачиваясь вперёд и вверх, не особо торопясь. Закрыл глаза, поэтому не понял, когда он успел. Когда разделся, когда подошёл ближе. Среагировал, только когда под его весом прогнулась кровать. Он устроился между моих ног, руками упёрся по сторонам от тела. Тёмные пряди упали вниз, завесив лицо. В первый момент холод пробрал вдоль позвоночника, я замер. Представить не мог, что взбрело в его голову. Но Солдат, удерживая вес на бионической руке, прошёлся живой по олиному позвоночнику до самой задницы и нырнул пальцами ниже, между ягодиц.
- Эй, мы так не…
Она хотела поднять голову, но я вжал её обратно силой и шикнул:
- Тише. Лежи смирно. Всё будет нормально, - хотя сам нихрена не был в этом уверен. Не был уверен в том, что он вообще хочет. Когда он последний раз трахался? Я не верил, пока не почувствовал, как пальцами Солдат собрал смазку, как распределил выше. И как дёрнулась Оля, когда он втолкнул в неё палец. Выдохнула зло:
- Ну, с-сука… Блядь. Хотя бы презик надень. Ну вы и козлы…
У Солдата колом стояло. Я прежде видел его обнажённым, и никогда - в момент возбуждения. Выглядело внушительно и почему-то жарко. Тёмные волосы паха и крупный, ровный член. Я кивнул вбок, на ленту презервативов. Он послушался.
Оля ныла и дрожала, пока он раскрывал её под себя. Я почти не двигался, меня вело от того, что я чувствовал его пальцы своим членом. Мысли о том, как будет чувствоваться там, через растянутую стенку влагалища, его стояк, вызвали в паху новый прилив. Наконец, он посчитал, что достаточно. Оля материлась, не переставая. Я крепко держал её обеими руками за плечо и затылок, чтобы не могла поднять головы или повернуться и увидеть руку. Он толкнулся, медленно и аккуратно. Навис над нами, оперся на руки и вошёл целиком. Я почувствовал это своим членом - тяжёлое, тугое давление. Внутри сразу стало уже. Выдохнув, я кивнул и двинулся на пробу. Он двинулся тоже, и… это дух вышибало, до чего было хорошо. Оля застонала, заскребла ногтями по ключице.
- Полегче. Полегче, блядь. Не порвите…
Мы двигались медленно. Я чувствовал каждое его движение. Он, наверняка, каждое моё. Наконец, мы нашли некое подобие ритма, и нам стало ещё лучше, мне так точно. Я хотел закрыть глаза, потому что лицо Солдата было так близко, и он смотрел на меня в упор своими тёмными, больными глазами. Его волосы щекотали мне лицо. Я не знал, куда деть глаза, и смотрел тоже. Мы трахали одну девушку, я чувствовал, как двигается его тело, как ходит внутри его член, и у меня в голове что-то горело и взрывалось.
Мы прибавили темпа, не сговариваясь. Оля, зажатая между нами, тихо скулила. Но ей не было плохо, я мог поручиться. Я смотрел в глаза Зимнего Солдата, он смотрел на меня, не моргая. Его глаза были почти чёрными. Когда он кончил, зажмурившись всего на мгновение, я поймал себя на ебанутом желании потянуться и поцеловать его. Одного этого хватило, чтобы кончить следом.
Я лежал, тяжело дыша, и держал на себе матерящуюся Олю, пока он вытирался моим полотенцем и одевался. Потом отпустил её - и она, оттарабанив по мне кулаками, убежала в ванную. Щёлкнула задвижкой. Оля продолжила витиевато ругаться и в ванной. Я ни слова не понимал, просто перестал обращать на это внимание. Крови не было. То, что произошло, было странно, пожалуй, но не грубо. В конце концов, никто не просил её прыгать ко мне в машину. Солдат молча лёг на самый край кровати на спину, вытянул руки вдоль тела и закрыл глаза.
- Спокойной ночи.
- Спокойной, - ответил я и почему-то улыбнулся.
На следующий день мы высадили Олю в Туле по названному ею адресу. Я пожелал удачи, она в ответ сказала “poshel na hui” и показала средний палец. Я хмыкнул, вырулил обратно на дорогу и уже без остановок гнал до Москвы. С Зимним Солдатом мы о случившемся не говорили, и позже, уже при рапорте, инцидент не упоминули, действуя по негласному уговору. Почему-то меня грела мысль о том, что произошло. Что-то, что знал только он и я. И девочка Оля, которая так хотела добраться до Тулы.
Я чувствовал себя больным на всю голову, когда Солдата начали готовить к очередному криосну, а я крутился рядом под совершенно глупым предлогом. Я знал, что рано или поздно это случится, и за криосном последует обнуление. Редко когда разморозка проходила гладко и без сбоев.
Мне не хотелось, чтобы он забывал.
****
Я перечитал весь блокнот несколько раз, торопливо, почти по диагонали. А потом выдрал несколько последних страниц и поджёг их зажигалкой, когда в очередной раз курил у открытого окна с белой решёткой. Хватит с Карлы моих женщин. То, что случилось со мной и Зимним Солдатом, должно было остаться только в моей голове. Тем более, он, скорее всего, уже об этом не помнил. Наверное, это к лучшему.