— Именно поэтому мы и оказались на краю гибели. Ошибавшиеся ученые попадали в Приют и лишались возможности вести исследования, а не ошибающиеся жили в свое удовольствие и довели нашу бедную планету… Неужели так трудно понять эту простую истину!
— Напрасно ты кипятишься, — понизив голос, заметил Фид, — Эта задача не из тех, которые мы можем обсуждать. На это есть Высшее собрание.
— А из кого оно состоит?..
— Ниг, ты пришел сказать только об этом?
— И об этом тоже.
— Ты, наверное, сдал отчет о полете?
— Да, конечно. Я не утверждаю категорично, что на Эрл нет жизни. Я прихватил с собой памятники.
— Памятники?
— Да. Очень похожие на нас. Только несколько меньших размеров.
— А химический состав атмосферы, наличие воды?
— Ваши предположения подтвердились, но…
— Что «но»?! — невольно воскликнул Фид.
— Результаты спектроскопических исследований, которые мы провели на орбите спутника Эрл, были близки к вашим расчетам. Однако наблюдения на поверхности планеты дали весьма отличные от них результаты… У меня есть по этому поводу соображения.
— Слушаю тебя.
— Возможно, на Эрл когда-то была жизнь. Но, вероятно, цивилизация пришла к своей гибели — как это происходит у нас. Возможно, жители нашли убежище на других планетах. А в намять о себе оставили изваяния. Что если население Эрл — наши предки?
— Не фантазируй.
— Я ищу разгадку памятников…
— Они встретились случайно? Или вы заметили их с орбиты?
— Можно сказать, случайно. Однако их было очень много. Даже деревья среди них есть.
— Если бы мы покидали Унет, какую память о себе оставили бы?
— Я не думал об этом.
— Ты привез с собой целый ворох загадок. Хватит ли нам времени, чтобы разгадать их?
Не дожидаясь приглашения, Нияз открыл переднюю дверцу машины, смахнул с сиденья пыль. Усевшись, он бросил портфель назад и уставился на дорогу. Йигитали-ака вопросительно посмотрел на Даврана. Но тот, словно ничего не заметив, открыл заднюю дверцу и сел рядом с портфелем «начальника».
— Трогаемся, Йигитали-ака?
Машина двинулась по ухабистому проселку. Клубы пыли взлетали из-под колес, наполняли кабину. Нияз поспешно поднял боковое стекло. Затем достал из кармана носовой платок, сложил его и набросил на шею. Йигитали-ака наблюдал за движениями гостя. Да, встретить гостя следует как подобает, независимо от того, мил он тебе или нет. Понятие об этом Йигитали-ака впитал с молоком матери. Но поделать ничего не может — не по нутру ему этот парень…
Деревья вдоль дороги поредели. А скоро за окнами машины поплыли песчаные барханы. Даврану казалось, что эти пески погребли под барханами древние тайны. Пески в Кызылкумах или Каракумах никого не удивляют. Однако встреча с небольшим клочком пустыни прямо в центре цветущей долины наполняет душу какой-то тревогой. Во всяком случае, так бывает с Давраном, когда он проезжает этой дорогой. «Что это? Каприз природы? Скорей всего, в древние времена вся Фергана выглядела так и лишь благодаря настойчивости народа превратилась в цветущий сад. Может быть, наши деды и прадеды, сражавшиеся с песком, оставили в качестве напоминания грядущим поколениям этот кусочек пустыни, нечто вроде естественного музея?..»
— Кажется, в песках что-то посажено? — спросил Нияз.
— Здесь посажены деревья саксаула, — ответил Йигитали-ака.
— Саксаула? Это еще зачем? Ведь эти места хотели осваивать?
— Пески занимают площадь около десяти тысяч гектаров. Что можно было — освоили. Навезли на песчаный слой земли, сверху набросали слой плодородной почвы и сейчас сеют хлопчатник. А саксаул сажают для того, чтобы барханы не полезли на посевы. Каждый год заново принимаются за посадки.
— Что, не принимаются?
— Приниматься-то принимаются, но едва росток пробьет наружу, как сюда пригоняют скотину. Сколько скандалов было из-за этого. И штраф платили. Но положение остается прежним. Если к саксаулу не притрагиваться в течение двух лет, потом горя знать не будешь — прибыль пойдет горой.
— Йигитали-ака, вот вы дехканин, — сказал Давран. — Со временем от песков не останется и следа — пустыню осваивают. Но как вы считаете — правильно ли это будет?
— Не в характере нашего народа сидеть сложа руки. Стоит узбеку увидеть клочок свободной земли, он тут же что-нибудь посадит. Вот и на месте пустыни он разобьет сады.
— Но правильно ли это будет?
— А чего тут неправильно?
— Полное уничтожение пустынь окажет вредное влияние на климат.
— Польза или вред — для меня это темный лес. Вы люди ученые, а мне откуда знать? Мое дело работать, — он на минуту задумался, затем произнес: — Конечно, климат тоже меняется. Не потому ли так часто люди стали умирать внезапно. Раньше подобных случаев было мало. А теперь о них слышишь чуть ли не каждый день. В кишлаках, правда, не так много, больше в городе. Интересно, в чем же причина?