— А откуда? — спросил Уэймарш; судя по его виду, этот молодой человек был ему уже поперек горла.
— Этого я тоже не знаю. Только он, употребляя собственное его выражение, «ни с какой стороны» не из Бостона.
— Н-да, — наставительно исторгнул Уэймарш из своих ледяных глубин, — не всем же быть из Бостона. Чем же он так любопытен?
— Пожалуй, именно этим! Но, а если серьезно, — всем, — добавил Стрезер. — Да вы и сами увидите, когда познакомитесь!
— Я вовсе не жажду с ним знакомиться, — сердито буркнул Уэймарш. — Почему он не едет домой?
— Наверное, потому, что ему здесь нравится, — помолчав, ответил Стрезер.
Этого Уэймарш, видимо, уже не мог вынести.
— Ему должно быть стыдно за себя! А вы… раз уж признаетесь, что одного с ним мнения, так лучше бы за него не прятались.
И на этот раз Стрезер ответил не сразу.
— Пожалуй, я действительно того же мнения, но пока еще в этом не признаюсь. У меня нет полной уверенности… речь идет о вещах, которые мне надо для себя выяснить. А что до молодого человека, то он мне понравился, а когда люди нравятся… Впрочем, не это имеет значение. — Он словно внутренне собрался. — Да и спору нет, мне и самому нужно, чтобы вы меня пробрали и разбили в пух и прах.
Тут Уэймарш принялся за очередное блюдо, которое оказалось не тем, какое только что у него на глазах поставили на стол двум англичанкам, и это на время заняло его воображение. Однако оно вдруг прорвалось в иную, менее суровую область.
— Ну а квартира сама хороша?
— Восхитительна. Сплошь уставлена прекрасными и ценными вещицами. — И Стрезер мысленно туда вернулся. — Художнику, особенно небольшому…
На дальнейшее у него не хватило слов. Однако его сотрапезник, видимо теперь вновь обретший твердую точку зрения, потребовал продолжения:
— То есть?
— То есть лучше этого жизнь дать не может. К тому же эти вещи оставлены на его попечение.
— Н-да. Значит, он в караульщиках у вашей разлюбезной пары? Неужели лучше этого жизнь предоставить не может? — осведомился Уэймарш. И затем, поскольку Стрезер не отвечал и, видимо, все еще был погружен в воспоминания, продолжал: — А он знает, кто она такая?
— Не знаю. Не спрашивал. Не мог. Это было исключено. Вы тоже не спросили бы. Да мне и не хотелось. И вам бы тоже, — на одном дыхании проговорил Стрезер, оправдываясь. — Здесь вообще не спрашивают, кто что о ком знает.
— В таком случае, зачем вы сюда приехали?
— Ну, чтобы увидеть все самому, не прибегая к их помощи.
— Тогда к чему вам моя?
— О, — засмеялся Стрезер. — Вы не принадлежите к ним! И я знаю, что знаете вы.
Однако под жестким взглядом Уэймарша, вызванным последним утверждением, — а у него были основания усомниться в справедливости подобного вывода, — Стрезер почувствовал шаткость своих оправданий. И был еще более сражен, когда Уэймарш вдруг сказал:
— Послушайте, Стрезер. Бросьте это.
Наш друг улыбнулся собственным сомнениям.
— Вы имеете в виду мой тон?
— Нет. Бог с ним, с вашим тоном. Я имею в виду ваши попытки вмешаться в чужую жизнь. Бросьте это дело. Предоставьте им самим вариться в собственном соку. Вам дали поручение, для которого вы не годитесь. Кто же пользуется частым гребнем, когда надо чистить коня?
— А я — частый гребень? — рассмеялся Стрезер. — Вот уж никогда бы так себя не назвал!
— Тем не менее именно гребень. Правда, вы уже не такой молодой, каким были прежде, но зубы сохранили.
Стрезер отдал должное юмору друга:
— Поостерегитесь, как бы я не вонзил их в вас! Мои друзья из Вулета вам бы понравились, Уэймарш, — заявил он, — непременно понравились бы. И уверен, — это было не совсем кстати, и Стрезер придал своим словам неожиданную и чрезвычайную силу, — вы им тоже понравились бы.
— О, только не надо их напускать на меня, — взмолился Уэймарш.
Стрезер все еще медлил, держа руки в карманах.
— Чэда надо вернуть домой — это совершенно необходимо, как я уже сказал.
— Для кого необходимо? Для вас?
— Да, — вдруг сказал Стрезер.
— Потому что, заполучив его, вы получите миссис Ньюсем?
Стрезер не отвел глаза:
— Да.
— А если нет, то и ее не получите?
Вопросы были все беспощаднее, но он не стал уклоняться от ответа.
— Думается, это скажется на наших взаимопониманиях. Чэд крайне нужен — или вполне может оказаться крайне нужным — в фирме.
— А фирма крайне нужна мужу его матери?
— Как вам сказать. Я, естественно, хочу того, чего хочет моя будущая жена. А наше дело выиграет, если у нас будет там свой человек.