— А Убийца? — спросил Таррок.
— Мы о нём позаботимся, — весело ответила ему Моран.
Таррок и Огра попрощались и отправились обратно к отряду. А ведьма повела своих спутников ближайшей отмели, тщательно выбирая путь, чтобы не оставлять следов.
Греф шагал следом за Эйлой и думал о том, что ему предстоят очень непростые дни.
Глава 15.
Эрниль Илоонир откинулся на спинку грубого кресла. Накопившаяся в последние дни усталость разом навалилась на него. Хотелось отбросить все дела и уснуть прямо здесь. Взгляд наткнулся на бурые пятна, которыми были густо усеяны стены каземата. Ангья брезгливо поморщился, осознав несовместимость желания и места. Пока ещё эрниль Иллонир не опустился настолько, чтобы устраивать опочивальню пыточной, в воздухе которой тяжёлые запахи крови и раскалённого металла перемешались с вонью экскрементов и горелой плоти. Нет, здесь отдыхать он точно не будет.
Взгляд снова вернулся к окровавленному телу, повисшему на цепях. Пропорции телосложения и удлинённые острые уши выдавали в нём представителя минноонар. Но были и существенные отличия, причём следы пыток имели к этому факту весьма отдалённое отношение.
— Приведите его в чувства, — приказал эрниль двум элдалиэ, застывшим рядом с бесчувственным телом пленного.
Один из них молча зачерпнул ковшом ледяной воды и выплеснул её в лицо узника. Ещё один ковш был вылит просто на затылок. Тело несколько раз дёрнулось. Звякнули цепи. Опухшее от ударов лицо поднялось, и на эрниля буквально обрушился поток злобы и ненависти, настолько выразителен был взгляд пленного. Если бы взглядом можно было убивать, то именно таким.
Впрочем, за последние пару часов к подобному эрниль Иллонир уже успел привыкнуть. А стоящих рядом с узником элдалиэ от убийства последнего удерживал только прямой приказ высокородного ангья.
— Вижу, что ты пришёл в себя, предатель. В таком случае, может быть, поведаешь мне, что заставило вас пойти на убийства своих соплеменников?
В ответ из разбитого рта раздалось злобное рычание.
— Это бесполезно, высокородный, — промолвил один из воинов, — Это уже не минноонар, а одна из тварей Иа. Боль не заставит его говорить.
— Если он вообще ещё помнит, как это делать, — добавил второй.
Строго говоря, подобное поведение элдалиэ было недопустимым: простые воины без разрешения обращаются к высокородному ангья, да ещё и в таком тоне. Но эрниль Иллонир не обратил на это никакого внимания. Что там нарушение правил обращения к высокородным, если он сам сейчас нарушает не только нормы поведения, но даже приказы Совета. Ангья занимается тем, что с применением пыток допрашивает одного из минноонар, и делает это, не имея соответствующего разрешения Совета. Впрочем, сам эрниль тоже уже начал склоняться к тому же мнению, что и элдалиэ: от минноонар у этого существа осталось только тело. То, что просматривалось в глазах этого существа, вызывало у Иллонира только отвращение.
Но и тело пленника вызывало в лучшем случае чувство брезгливости. У минноонар вообще было принято относиться к своей внешности с большим вниманием. При этом предпочтение отдавалось естественной красоте, а украшения должны были только подчёркивать те или иные её черты. Поэтому многочисленные уродливые татуировки, шрамы и проколы, в которые вставлялся всякий «мусор», которыми «щеголял» «изменившийся», ничего другого кроме брезгливости и отвращения у ангья и элдадиэ не вызывали.
Одно дополняло другое. Иллонир понял, что он действительно ничего не добьется от пленного. И не потому, что его помощники плохо справлялись со своими обязанностями. Просто для висящего на цепях существа телесная боль не могла служить аргументом к началу общения. Процесс «украшения» тела наверняка был лишь немногим менее болезненным, чем пытки, а совершался он, скорее всего, добровольно и собственноручно. Кроме того, эрниль уже не сомневался, что изменилось и сознание бывшего соплеменника.
— Да, продолжать допрос бессмысленно, — он поднялся со стула, — Я ухожу и оставляю его в вашем распоряжении. Вы вольны делать с этой тварью всё, что пожелаете. Потом составите доклад. Меня интересует, сколько боли может вытерпеть подобное существо, прежде чем жизнь покинет его тело.
— Как прикажете, высокородный, — ответили оба почти хором.
Ангья внимательно всмотрелся в их лица. Их выражение обещало «изменившемуся» как минимум ещё несколько часов истязаний. Впрочем, чему удивляться: эрниль лично отобрал этих двух из нескольких десятков претендентов. А тех, в свою очередь, подбирали, используя его же инструкцию. Иллонир специально искал тех, кто потерял в землях по ту сторону горной гряды всех близких. Искал тех, чьим смыслом жизни отныне стало не просто желание мстить, а тех из них, кого в этом желании не остановят никакие моральные барьеры. Искал и нашёл. Специально для вот таких дел. Оба элдалиэ быстро поняли, что им предлагают, и согласились без колебаний и раздумий. И вскоре доказали, что в них не ошиблись. В определённом смысле, эрниль породил на свет двух монстров. Вернее, завершил их рождение, ибо начало этому процессу было положено тогда, когда первые тени грядущей беды упали на земли минноонар.