Эрниль отвернулся, толкнул тяжёлую дверь и вышел в каменный коридор. Уже закрывая дверь, он услышал звяканье металла, и почти сразу за ним безумную смесь крика и смеха. «Жестокость порождает жестокость, — думал ангья, шагая в полутьме подземелья, — Пленник и его палачи. Как же они похожи между собой! Если не брать во внимание облик, то единственное различие в том, что у этих двух элдалиэ объект ненависти чётко определён. А «изменившийся» ненавидит, похоже, саму жизнь. Даже я уже смотрю на пытки живого существа, не испытывая никаких эмоций. Эту заразу нужно остановить, пока она не разрушила наш народ. Это словно ржавчина, которая «пожирает» метал клинка — незаметная поначалу и неумолимая в последствие».
Выйдя из подземелья, Иллонир сразу заметил ещё одного подчинённого, которому с недавних пор стал доверять особые поручения. Его тоже заметили. Хотя, судя по всему, просто ждали его выхода из подземелья во двор крепости.
— Моё почтение, эрниль Иллонир.
— Приветствую тебя, благородный Рилтамаай. У тебя ко мне дело?
— Я хотел узнать, готовиться ли сегодня к новым поручениям?
— Думаю, что ты и твои воины можете отдыхать и заниматься своими делами. Охоту на «изменившихся» прекращаем.
Эрниль направился в лестнице, ведущей на крепостную стену. Молодой ангья двинулся следом, явно не удовлетворённый таким ответом начальства.
— Прекращаем? — с недоверием и разочарованием переспросил молодой ангья, — Вы говорите это серьёзно?
— Да, — ответил эрниль, и уточнил, — Пока прекращаем. Возможно, что твой опыт ещё потребуется Совету. Хотя лично я считаю, что это ничего не даст.
— Они настолько упорны, что хранят молчание даже под пытками?
— Отчего же? Они издают множество звуков. Вот только смысла в них нет. Боюсь, Рилтамаай, что «изменившимся» просто нечего нам сказать — дыхание Иа завладело их душой. Это уже не минноонар, а лишь отвратительная пародия. Разум их извращен ещё больше, чем изуродованы тела.
— Быть может, дознаватели Совета смогут добиться больших успехов.
Эрниль не стал спешить с ответом на этот вопрос, поэтому путь по каменным ступеням прошёл в полном молчании. И не потому, что Иллонир не знал ответа. Просто ему требовалось время, чтобы облечь уверенность в свой правоте в слова, достаточно убедительные для собеседника.
— Сомневаюсь в этом. Вернее будет сказать, я совершенно уверен в том, что и их постигнет неудача. Дознаватели Совета безусловно мастера своего дела, но… Понимаешь, Рилтамаай, «изменившиеся» могут быть полезны только тем личностям, кто практикует пытки ради созерцания самого процесса истязаний жертвы. Согласись, что это весьма сомнительная польза. Лично я не имею никакого желания уподобляться порождениям Иа. Мы ошибались относительно «изменившихся» — это уже не минноонар. Очень похоже на то, что извращённый дыханием Иа разум этих существ воспринимает боль как благо. Как ты думаешь: есть смысл причинять боль тем, кому она в радость?
— Не знаю что сказать. Во всяком случае, если Ваши выводы верны, то необходимые нам сведения таким способом точно не получить. Что же тогда?
— Думать. Искать иные пути к нужным нам знаниям.
— Сомневаюсь, что у нас осталось много времени для подобных занятий.
Иллонир не ответил, хотя слова молодого ангья прозвучали едва ли не как дерзость. Он посмотрел на темнеющую гряду скал, за которой пока ещё скрывалась та чужеродная мерзость, что смогла отыскать путь в мир живых.
— Были новости оттуда?
— Нет, эрниль. Пока всё спокойно.
Именно эта формулировка тревожила Иллонира больше всего. После столь уверенного и успешного первого удара враг внезапно прекратил наступление. Создавалось такое впечатление, что сила, которая стояла за монстрами, словно потеряла интерес к землям минноорнар. И потеряла настолько, что Командующий Тирнимин, получив подкрепления, смог не только отбить атаку, но и выбить монстров из потерянных укреплений. Сейчас разрушения были восстановлены и даже усиленны. И за время, которое потребовалось для проведения работ, порождения Иа не предприняли сколь‑нибудь серьёзных попыток помешать работам. Мелкие стычки были не в счёт.