Желая избавиться от избытка нахлынувших чувств, Греф снова зарядил пращу и метнул камень в ствол дерева росшего на противоположной стороне поляны. Снаряд не долетел до цели примерно десяток метров и исчез в кустарнике, хотя праща была раскручена хорошо.
— Далеко лететь для камень, — прокомментировал оборотень свой промах, — Ядра нужно. Свинец лить нужно.
Наткнувшись на внимательный взгляд Моран, он понял, что последний момент её явно интересовал, хотя разговор на эту тему у них уже состоялся. Сам по себе этот легкоплавкий и одновременно тяжёлый металл, был ведьме известен — Греф случайно обнаружил среди её вещей довольно массивный кубок, узнал материал, из которого тот был отлит, и немедленно расспросил её о происхождении этой вещи. Оборотню поведали две вещи. Оказалось, свинец был знаком его соплеменникам, равно как медь и производная от этих двух металлов — бронза. Однако, кубок ведьмы не был изготовлен умельцами племени — они производили куда более необходимые вещи: лезвия топоров, клинки, наконечники стрел и копий. А в качестве материала для посуды местные племена использовали повсеместно встречающиеся глина и дерево. Греф и сам успел в этом убедиться. А этот свинцовый сосуд, как оказалось, Моран однажды нашла в одной из пещер на берегу озера и теперь использовала его в некоторых своих ритуалах. Почему именно так? На этот вопрос она ответила коротко: «Надо так».
Металлы ценились людьми этого мира высоко. Не так, что бы уж совсем «на вес золота», но всё же очень дорого. Так что озвученная Грефом мысль, использовать свинец для изготовления снарядов для пращи, по своей сути одноразовых, даже у рыжеволосой ведьмы вызвала почти что изумление. Для мастеров она же наверняка будет просто святотатством. Однако сам оборотень был абсолютно уверен в том, что камни могут использоваться для тренировок или в случае крайней нужды. Откуда пришла к нему в голову такая уверенность, он тоже не знал.
— Когда Совет? — решил Греф не развивать интересующую Моран тему.
— Когда старейшины решат — тогда и Совет, — улыбнулась та, — Нам сообщат. Уже недолго ждать.
— Хорошо.
Греф уже понял, что если Моран в чём‑то уверенна, то именно так и будет. Следовательно, их действительно оповестят о дне проведения Большого Совета. Ну а место ему и так известно. Да и вряд ли без их участия там обойдутся, ведь именно они являются виновниками ряда событий, требующих скорейшего обсуждения и принятия соответствующих решений.
— У тебя ещё есть вопросы к Убийце?
— Много, — удивился такому вопросу Греф, — Что случиться?
— Тогда тебе стоит поторопиться узнать ответы на них. Я не могу приказывать ему до конца дней моих. У него есть сила.
— Он может побеждать тебя?
— Не сейчас, — усмехнулась ведьма, — Не так быстро. Спустя несколько лун, может быть. Но я не хочу сражаться с ним, когда он освободит свой разум. Мне дороги моя жизнь и мой дом.
— Отвары?
— Отвары? Да, они помогают. Но если он будет пить их постоянно, то его разум просто угаснет, как костёр, в котором сгорели все ветки. Много проку от гаснущих углей?
— Он умирать от отваров?
— Умрёт его разум. А тело — я бы и так принесла его в жертву Предкам.
— Хорошо. Я понимать. Ты узнать у него всё, что нужно тебе?
— Он указал мне тропу. Этого достаточно. Пути знаний Крылатых Убийц и шаманов наших плёмён идут через одни леса, и не очень далеко друг от друга. Шагать по ней я могу и сама.
— Одна?
Моран внимательно посмотрела Грефу в глаза, и тому на мгновение показалось, что его сейчас ударят. И будет ему после этого удара ой как больно.
Но пронесло. Рыжеволосая ведьма вздохнула, словно только что несла на своих плечах что‑то тяжёлое, а теперь освободилась от этой ноши. Её взгляд соскользнул с лица оборотня на стволы деревьев.
— Ты бы не ломал мне деревья понапрасну, — Моран в очередной раз посмотрела на иссечённые камнями стволы, — Не надо здесь лишних следов. На берегу много валунов, которым, в отличие от деревьев, не больно. А провести тебя по тропе знаний Убийц я смогу. И проведу до тех пор, пока ты не научишься шагать по ней сам. Не сомневайся. А как далеко ты уйдёшь по ней — зависит только от самого тебя. Запомни это.
Ведьма повернулась и почти мгновенно скрылась в кустарнике, словно растворилась в нём. Такое искусство Греф уже не раз наблюдал у воинов, но оказалось, что эта рыжеволосая женщина вполне может поспорить с ними. А может случиться и так, что она окажется лучше многих из них.
— Она права: воин не должен оставлять следов, которые сохраняются долго. Они могут привести к нему врага.
Голос раздался из‑за обширно разросшегося куста, расположившегося метрах в десяти от места разговора. Охотница тоже умела передвигаться скрытно. Однако присутствие Эйлы на опушке леса Греф заметил едва ли не с момента прихода Моран, хотя виду и не подал. Да и зачем лишний раз напоминать девушке, которая явно относится к тебе с симпатией, что ты далеко не обычный человек, если вообще человек ещё. С последним утверждением Греф был в корне не согласен, невзирая на все изменения своего тела. «Я думаю, как человек, и чувствую тоже. Я нужен этим людям. Все остальное — не важно», — твердил он себе в минуты сомнения, стараясь задавить подобные мысли в зародыше.