— В 1975-м. Вот последний факт, зафиксированный в первоначальном некрологе. После того времени в ее биографии оставался пробел в двадцать лет, который мне и предстояло заполнить.
— Наверное, после бурной молодости она решила, что с нее хватит светской жизни. Стремилась к тихой, уединенной жизни и безделью.
— К этому на самом деле никто не стремится, — решительно возразила Уинн. — Хотя многие и уверяют, что суета им надоела. Старость, даже не одинокая, — штука достаточно тоскливая, поверьте мне. Итак, когда она здесь обосновалась, ей было всего шестьдесят с чем-то. Даже тогда она вежливо отклоняла все приглашения в гости. И сама никогда никого к себе не приглашала. Люди вспоминают, что она оставалась… заметной, хотя не была общительной. Она ездила по округе на пони, запряженном в двуколку, поэтому в лицо ее все хорошо знали. Время от времени она разговаривала с местными жителями и иногда заглядывала в церковь. Один пони сменялся другим. По-моему, в конце жизни у нее было три пони — не одновременно, а по очереди… Потом она перестала пользоваться двуколкой, и последний пони рано вышел на пенсию. С тех пор она редко покидала свое поместье. Пони жил в загоне рядом с домом. Время от времени в «Грачи» приезжал Рори Армитидж, ветеринар; он осматривал животное. А док Барнетт время от времени навещал Оливию и осматривал ее. По будням в доме убирала Джанин Катто; она же ездила за покупками для Оливии. Эрни Берри, местный разнорабочий… вот уж странный тип, бедняга… ухаживал за парком. Ничего особенного он, конечно, не делал — подстригал живые изгороди, косил газон и все такое. Кроме того, если в доме что-то ломалось, он чинил. Если требовался крупный ремонт, вызывали Макса Кромби, нашего подрядчика. У Макса есть дочка Джули; какое-то время девочка общалась с Оливией теснее, чем кто-либо из местных. Джули обожает пони, буквально помешана на них.
— Совсем как моя племянница, — кивнул Маркби.
— Вот именно, в точности как Эмма. Джули подольстилась к Максу, чтобы тот взял ее с собой, когда поехал осматривать крышу в доме Оливии — она прохудилась. Девочке хотелось посмотреть пони. Она все болтала с Оливией — невинно, по-детски, и старушка привязалась к девочке. Оливия позволила Джули покататься на пони по полю. После того случая Джули все свободное время проводила в «Грачах». Оливия как будто не возражала. По-моему, ей нравилось учить девочку. Несколько раз я видела их вместе. Оливия, бывало, сидела в кресле под старым каштаном и отдавала Джули команды, а та все ездила и ездила кругами. Они всегда напоминали мне балетмейстера и прилежную ученицу.
Уинн улыбнулась.
— Пони был красавец; таких называют «серый в яблоках», как в детском стишке. Джули, с длинными светлыми волосами, в бархатном берете, трусила по загону и брала препятствия — заставляла его перепрыгивать через палки, положенные на землю. Приятное зрелище! Иногда рядом с ними стоял и Макс; он любовался дочкой и весь светился от гордости. Его дочурка, зеница ока и так далее… Скоро девочка освоила азы и уговорила, отца купить ей собственного пони. Макс предлагал Оливии купить пони у нее, но Оливия отказала: пони слишком давно на пенсии, ему, мол, трудно будет привыкать к прежней жизни. И потом, будет лучше, если для Джули купят настоящего скакового пони, потому что у нее все задатки хорошей наездницы и ей потом непременно захочется участвовать в конно-спортивных состязаниях. И вот Макс — а денег у него куры не клюют! — купил дочке красивого пони, пегого, с белой гривой. Пони Оливии снова целыми днями пасся в загоне да щипал травку. В конце концов Джули завоевала первые призы в своем классе и на всех конных состязаниях в округе. Она много тренируется; мечтает выступить в «Олимпии», где проводятся крупные состязания, и на выставке «Лучшая лошадь года», а может, даже и на Олимпийских играх!
Уинн замолчала, чтобы отдышаться.
— Вообще-то я забегаю вперед.
— Не понимаю, — сказал Маркби, — почему эта почтенная тихая старушка, которая любила лошадей и, судя по всему, была доброй, представляет интерес для всего народа. Зачем составлять ее некролог?
— Во-от! — ответила Уинн. — Дело в том, что она не всегда была тихой!
Глава 3
— Во-первых, — продолжала Уинн, — в 1937 году, в двадцать пять лет, то есть в молодом возрасте, Оливия выиграла ралли «Китве — Булавайо» среди женщин.
— Ух ты! — воскликнула изумленная Мередит.
— Это не все, — продолжала Уинн, очень довольная впечатлением, которое произвели ее слова. — Судя по всему, вы ее некролога не читали?